Невеста Короля Теней

Его слова рисуют невероятные картины в моей голове. Не видения, потому что я никак не могу представить себе те странные вещи, о которых он говорит. Это больше похоже на цвет и музыку, которые сливаются воедино, сплетаясь в невозможные узоры. Я закрываю глаза и позволяю себе упиваться этим чувством, дразнящей сладостью, которую они вселяют в меня.

Внезапное осознание заставляет меня нахмуриться.

– В вас течет человеческая кровь?

Я открываю глаза и ловлю на себе его пристальный взгляд.

– Да, – он моргает. – Разве вы не знали? Моя мать была человеком.

– Ох! Тогда брак с… с… – я замолкаю, неуверенная, стоит ли продолжать. Он заканчивает за меня:

– Верно, брак с человеком не так уж странен для меня, нет. Хотя, признаюсь, подобные торги за невесту несколько выводят меня из равновесия.

Я выдавливаю из себя легкую улыбку.

– Значит, брачный обмен – это не что-то обычное для вас?

– Нет. У трольдов традиционно брачные союзы заключаются во время марга.

– Что значит марг?

– Охота.

Я в недоумении поднимаю брови. Фор откровенно смеется.

– Это не то, что вы могли себе представить! Участвуют влюбленные пары, желающие вступить в брак. В Древнюю эпоху, возможно, этот процесс выглядел немного зловеще, да и сейчас в дикой природе тролли практикуют более дикую версию марга. Но в цивилизованном Мифанаре все гораздо более прилично. Мужчины вооружаются и дают своим желанным невестам фору в подземных тоннелях за городом. При звуке зинсбога начинается погоня. Считается, что пара, которая слишком легко сходится, слабее. Чем дольше и изнурительнее охота, тем удачнее будет брачный союз. По крайней мере, согласно традиции. – Его зубы сверкают в бледном лунном свете. – Так или иначе, ни один жених никогда не упускает случая преследовать свою добычу. И все это выглядит крайне забавно для наблюдателей.

Я фыркаю.

– Я подозреваю, что Ильсевель понравилась бы такая форма ухаживаний.

– Да, у меня сложилось такое же впечатление о вашей сестре.

Мы снова погружаемся в молчание. Кажется, будто образ Ильсевель внезапно появился, чтобы сесть между нами и разделить друг от друга на этой маленькой скамеечке. Я тихонько откашливаюсь.

– Я надеюсь, Илси сумела спеть для вас этим вечером. Вам понравилось ее выступление?

– О да. Она пела. – Фор начинает ерзать на месте, будто ему вдруг стало неудобно. – Она застала меня врасплох. Вы, конечно, рассказывали мне о ее божественном даре, но я и не подозревал, что он проявляется таким образом.

– Разве среди вашего народа нет тех, кто получил дары богов?

– Нет. Ни среди троллей, ни среди фейри, насколько я знаю. Если я правильно понимаю, божественные дары предназначены для того, чтобы усмирить недовольство людей, которых всевышние обделили магией, в отличие от их собратьев-фейри.

– Я полагаю, такая точка зрения тоже имеет место быть.

Фор усмехается.

– Боюсь, я оскорбил вас. Пожалуйста, не обижайтесь. Это простой факт, что фейри рождаются с магией в крови, в то время как люди – нет. Из-за этого и получается, что божественные дары в результате становятся более необычными и могущественными.

Я опускаю голову, надеясь, что он не видит румянца, заливающего мои щеки. О небеса, его смех – такая опасная штука! Я боюсь, что могу стать зависимой от этого звука.

– Мне казалось, трольды не владеют магией, как другие фейри, – поспешно говорю я, чтобы скрыть свое смущение.

– Верно, мы отличаемся от других фейри, – признает он. – Но у нас есть своя магия, можете в этом не сомневаться. Мы не столько за чары, сколько за влияние. И, в отличие от остальных фейри, мы можем создавать что-то. У нас есть свои собственные формы искусства и ремесла, и в этом отношении мы больше похожи на людей. Некоторые предполагают, что трольды стали поворотной точкой в сотворении видов – ключевым моментом, когда боги перешли от создания фейри к созданию людей. Или наоборот. Никто на самом деле не знает, что было первым, известно только, что трольды находятся посередине.

Как губка, я впитываю информацию, которую он сообщает. Мое образование было настолько ограниченным, что мои знания о фейри в основном состояли из долетавших до меня слухов, и все они касались их порочности, красоты и коварства. О трольдах я почти ничего не слышала, и большинство тех скудных обрывков информации, что мне все же удалось заполучить, оказались неточными.

– Ваш народ и ваши обычаи кажутся очень интересными, – слова неосторожно срываются с моих губ. – Хотелось бы мне увидеть это вживую. Мифанар, я имею в виду.

– Вы могли бы. – Я поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом. – Если завтра не возникнет проблем во время переговоров, – настаивает он. Темные зрачки его глаз расширяются, превращаясь в глубокие полуночные озера, наполненные светом далеких звезд. – Вы бы поехали?

Он говорит то, что я думаю? Нет, конечно нет. Серьезность в его голосе мне, вероятно, только кажется. Однако ох! Мне так хочется ответить ему согласием! Как может быть, что всего за два дня в моем сердце произошли такие неожиданные перемены? Когда моя душа успела наполниться надеждами и мечтами, которым я не имею права потакать?