Невеста опального принца

– Принц не в себе, это все знают. Не стоит воспринимать его слова всерьёз. У Леннарда доброе сердце, но слабый ум. Некоторые этим пользуются.

– Конечно, Мориа. Я так всё и понял, – поддакнул её супруг, явно обрадовавшись, что не придётся менять планы. – Пусть девушку переведут в отдельные покои. И сменят горничных. Продолжим допрос завтра.

– Как прикажете, ваше величество, – поклонился Великий Магистр, но посмотрел на меня так, будто желал пригвоздить к стулу. Мол, ничего для тебя не кончено, и не надейся, ведьма.

А вслух добавил:

– Еретиков нельзя прощать. Их ересь заразна, а силы безграничны.

Последняя фраза была явно обращена к королю Джэру. И тот, в знак того, что всё понял, коротко кивнул инквизитору и встал на ноги, подавая руку супруге:

– Стража, увести её!

Двое стражников тотчас оказались рядом и подхватили меня под руки, чтобы в следующий миг грубо поставить на ноги.

– Идёмте, ваша милость!

–Признание облегчает вину, Ариса Офосская! – Инквизитор остановился напротив меня. Голубые глаза филина смотрели со смесью раздражения и любопытства.

– Или вашу работу, Магистр! Всё одно за чернокнижье меня ждёт Магический огонь. Так зачем признаваться? Решили уличить в тёмной магии, доказывайте мою вину сами!

– И докажу, ваша милость. За всю карьеру я не потерпел ни одного поражения.

И снова на меня глянули мёртвые черепа, упокоенные на дне смрадного болота. Склизкие, тёмные глазницы таращились в душу, желая одного: чтобы я поскорее пополнила их ряды.

Не дождётесь! Обманывать смерть стало моей привычкой ещё в том, родном мире. И здесь ей меня не схватить!

Я больше ничего не сказала, спорить и доказывать невиновность перед инквизитором, убеждённом в обратном, было бессмысленной затеей. К счастью, в темницу меня не поведут, будет время в тепле и сытости подумать о сложившемся положении дел.

Когда мы вышли из тронного зала, в коридоре уже собралась толпа придворных. Это были те милорды, что принадлежали к свите короля. От них я и не ожидала сочувствия.

Вслед мне неслись пошлые шуточки и циничные присвистывания. «Для начала бы пустить её по очереди!» – прокричал кто-то в спину, и это предложение было встречено радостным смехом и топаньем ног.

Поселили меня в так называемой Орлиной части замка. И в горничные выделили лишь одну девицу, смуглолицую госпожу-горничную Оливию.

Эта была именно та девушка, которую я увидела в первый день по прибытии в Замок Трёх Роз. Она принесла мне первую весточку от принца.

– Я буду прислуживать вам, ваша милость, –  певучим голосом протянула она и сделал книксен. Всё-таки в вышколенности и точном следовании этикету девушку упрекнуть было нельзя.

– Здесь холодно, я зябну,  – сказала я, вспомнив добрым словом усатого стражника, посоветовавшего одеться во всё тёплое. Правда, он, должно быть, имел в виду, что я окажусь в тюрьме, а не в пусть и давно не топленных скромных, но покоях для знатной госпожи. – Нельзя ли развести камин?

– Увы, ваша милость. Он давно не прочищался. Здесь почти столетие не селили. Но я постараюсь достать у миссы Гленны, эта экономка в этой части замка, тепловые свечи. Всю комнату не протопим, но около кровати будет чуть приятнее.

– Хорошо, спасибо. – Я попыталась улыбнуться. Подошла к окну, наспех завешанному белым тюлем, видавшим лучшие времена, и выглянула во двор.

На меня смотрел заброшенный сад. Колючие ветки сухого каштана царапали стекло, словно хотели проникнуть внутрь и утащить меня прочь. Лишь старая раскидистая ива опускала тонкие зелёные ветви к полузасохшему пруду.

Оливия вышла, оставив меня одну. Я оглядела небольшую комнату, которую мне выделили в качестве места заточения милостивые король с королевой.

Когда-то это были покои знатной дамы. На стене всё ещё висел полуистёртый от времени и побитый молью гобелен с изображением прекрасной рыжей дамы, вышивающей у открытого окна.

Не успела я как следует разглядеть его, как двери моей темницы распахнулись, и в комнату быстрым шагом вошёл принц.

Я и сама не поняла, как расплылась в улыбке и сделала шаг навстречу, но вовремя одёрнула себя. Не надо быть навязчивой, он спасал меня из жалости.

– У нас мало времени.

Его высочество подошёл ближе и, сжав мою руку, повёл к окну. Резко обернулся и обхватил ладонями моё лицо, словно хотел поцеловать. Я уже закрыла было в предвкушении глаза и расслабила губы, как он спросил:

– Теперь ты скажешь правду? Кто ты на самом деле?

Кровь бросилась мне в лицо, а ладони вмиг вспотели.

– Я не понимаю, – начала было я.

– Тише! Нас подслушивают, пусть думают, что мы говорим о любви.

Принц произнёс последнее слово так, будто речь шла о чём-то ругательном и бесконечно глупом.

– И всё равно не понимаю.

– Врёшь, всё врёшь!

Он наклонился к моим губам, коснулся их и снова заглянул в глаза.

– Мне нужна правда. Она спасёт тебе жизнь.

Он по-прежнему продолжал держать моё лицо в своих ладонях и смотреть то в глаза, то на губы, шепчущие о непонимании.

Я была упряма и наслаждалась его близостью. Единственного человека здесь, кто отважился открыто выступить в мою защиту.

– А вы сами, ваше высочество, готовы к правде?