Невеста опального принца

Бегающие глазки говорили о том, что он мучительно ищет выход для самого себя, как бы его не признали соучастником. Наверняка он от меня уже мысленно открестился и искал доводы в пользу своей защиты.

За моей спиной жалобно пискнул Пузырь и заковылял было ко мне по полу, но один из стражников наставил на него меч с намерением разрубить животное пополам, если оно сделает ещё хоть шаг.

– Не трогайте его! – крикнула я, заметив, как болотная выдра переминается с ноги на ногу на одном месте, смотря то на меня, то на стальное лезвие в паре сантиметров от её тела. – Я не понимаю, в чём меня обвиняют.

– Вам будет об этом сказано на допросе, ваша милость, – устало произнёс главный усатый стражник с оборванным левом ухом. – У вас есть пара минут, чтобы привести себя в порядок. И мой вам совет, если позволите, наденьте тёплые вещи. А со зверем, живущим с вами, общаться запрещено.

– И я должна переодеваться при вас? – спросила я чуть мягче, рассчитывая вызвать жалость.

Тем временем лорд Фрэнсис с возгласом «Какой позор!» попятился к двери и выбежал наружу. Помчался к брату, возможно, тот что-нибудь придумает. В конце концов я родня королевы!

– К сожалению, ваша милость, у нас чёткий приказ не оставлять вас одну, чтобы вы не выкинули какую-нибудь штуку! Но горничных я позову, они помогут вам собраться.

Старший сделал знак остальным, и те, пятясь и бросая на меня свирепые взгляды, удалились. Вивиен и Кэти, вернувшиеся в спальню, были бледны и суетливы.

Из рук Вивиен то и дело падала заколка или расчёска, а Кэти всё приговаривала, посматривая в сторону оставшегося стражника, присевшего на стул у входа, что меня скоро отпустят.

– Во всём разберутся, ваша милость!

А я пыталась понять, в чём же меня обвиняют. Надо бы знать заранее, чтобы подготовить аргументы для защиты. Явно в чём-то серьёзном. Связанном с моим падением.

За те пять-семь минут, что горничные приводили меня в порядок, я додумалась до следующего: скорее всего последует обвинение в попытке сорвать праздник. Или в том, что я отвлекла его величество от охоты.

На крайний случай всё закончится ссылкой, но и это горше смерти. Мне уже никогда не вырваться из замка на болотах. И обратно в свой мир пути нет.

– Я готова.

– Идёмте.

Стражник грубо схватил меня за руку и повёл к двери, словно опасался, что я могу вырваться и убежать. От него несло элем, местным пивом, и кислой капустой.

– Друзья просили передать, чтобы вы всё отрицали. Помощь придёт, – внезапно шепнул он, а потом громко добавил: – И смотрите не выкиньте никакой фокус! У меня есть навыки боевой магии.

Оставалось только громко вздохнуть и стиснуть зубы. Ничего, заявление стражника пробудило во мне слабую надежду на то, что я смогу выпутаться, но стоило переступить порог тронного зала, встретиться взглядом с Великим Магистром, главным инквизитором Петером Джеймсом, как и она угасла.

Меня грубо усадили на стул, стоящий прямо перед возвышением, на котором восседали король с королевой.

Перед глазами замерцало, я не сразу поняла, что передо мной натянуто подобие магического экрана. Значит, всё серьёзнее, чем я думала: в памяти Арисы отпечаталось только то, что экран ставят перед самыми серьёзными магами, способными на убийство.

В душе ещё больше похолодело, особенно после того, как я заметила, что король хмурится и избегает моего взгляда, а королева смотрит с мстительной полуулыбкой, означающей «не хотела по-моему, будет вот так» и «так я и знала, что ты такая».

И стража по трое около каждого выхода, не считая тех двоих, которые стояли позади моего стула. Да, всё серьёзнее, чем я думала! Пришлось накрыть правую ладонь левой, чтобы не было заметно, как дрожат пальцы.

– Можете начинать, –  махнула инквизитору платком её величество.

Петер Джеймс улыбнулся так, будто его угостили куском торта и поднялся из-за стола, на котором веером лежали какие-то бумаги, местами перепачканные чернилами.

Всё это походило на судебное заседание, а не на простой допрос. Что-то подсказывало мне: одним заседанием и ограничатся.

Никто не станет со мной церемониться, да и эта милость наверняка оказана только потому, что дворянина нельзя казнить без какого-нибудь судебного заседания. Особенно женщину.

Эта мысль прошлась электрическим током по позвоночнику, стиснула горло и острым разрядом боли кольнула виски.

– Итак, Ариса Офосская, вы обвиняетесь в чернокнижье.

Магистр близко подошёл и заглянул мне в лицо, только вместо живого человека я снова увидела пустые глазницы некогда им казнённых. «Мы тоже думали, что сможем его обмануть», – тлело в пустоте мёртвых черепов.

Я была почти готова лишиться чувств, но вовремя вспомнила, что это не поможет, да и не обладаю я магией. Совсем. И глава инквизиции не мог этого не знать!

– Это ошибка, – возразила я в лицо смерти. – Можете проверить меня.