Невеста по фотографии

Когда они сошли на станции, в глаза девушки бросились солдаты в форме. Некоторые корейцы, живущие в районе Вахиава, работали на заводе по производству ананасов и консервов, но большинство держало магазины для солдат из казарм Скофилда. Наибольшей популярностью среди них пользовались прачечные. Других хаоле, кроме солдат, особенно не было. На улице, где вереницей выстроились прачечная, мужская парикмахерская, пошивочное ателье, галантерейная лавка, мебельный магазин и обувная мастерская, не было видно больших и красивых зданий, как в Гонолулу, зато чувствовалась какая-то другая энергия. Тхэван с чемоданом в руках пошел вперед и нашел нужный дом, а Подыль с Чонхо на спине бежала за мужем, глотая слезы.

Прачечная семьи Кесон располагалась на улице Палм-стрит. Ожидавшие прихода Подыль и Тхэвана супруги встретили их с радостью. Со стороны улицы в здании с железной крышей синего цвета была прачечная, а позади нее – две комнаты и тесная кухонька-гостиная размером с обеденный стол. На заднем дворе, где можно было сушить белье, находились место для стирки и туалет.

Пока Тхэван тайком делился своими планами с господином Кесоном, Подыль помогала его жене накрывать на стол. Перемешивая шпинат, госпожа Кесон сказала Подыль, которая двигалась беспокойно, словно стояла на краю света:

– Что поделать! Если мы хотим вернуть страну, то всем нам стоит выступить единым фронтом. Движение за независимость – это не только борьба с японцами с оружием в руках. Если ты со спокойным сердцем разрешишь мужу совершить задуманное, то тоже таким образом проявишь любовь к Родине!

Подыль думала, что женщина может так легко говорить потому, что дело не было ее личной проблемой. Тем не менее в ее словах девушка нашла большое утешение и поддержку.

После того как Тхэван решил уехать, Подыль постоянно вспоминала мать. Если бы госпожа Юн об этом узнала, она бы во всем обвинила себя: «Дочь повторяет судьбу своей матери!». Подыль знала наверняка, что ее мать опасалась, как бы воинственность мужа-повстанца не передалась ее оставшимся детям. Все эти разговоры были в их семье табу и поэтому никогда не поднимались.

Знала ли мать, чем занимался ее муж? А может, ей все это не нравилось, но она не могла ему запретить делать свое дело? Гордилась ли она им? Считала ли его поступки благородством? Больше всего Подыль волновало то, как мать терпела неизвестность, когда отец уходил из дома. Только лишь из-за детей? Подыль любила Чонхо, но казалось, что даже если рядом будет сын, она все равно не сможет вытерпеть жизнь без Тхэвана. Но, как сказала госпожа Кесон, стать главой семьи вместо мужа, сражающегося с Японией, и растить сына – это тоже вклад в Движение за независимость. Подыль щедро положила Тхэвану риса.

Все пять человек, включая Чонхо, сели за стол. Оказавшись в незнакомом месте, мальчик застеснялся и притих. Госпожа Кесон рассказала подробнее о прачечной. Брат их зятя, который держал в Лос-Анджелесе продуктовый магазин, связался с их зятем, с которым они работали в прачечной, и предложил расширять вместе бизнес. Оба брата приехали сюда работниками на сахарных плантациях, но потом один из них перебрался на материк, а другой женился на старшей дочери семьи Кесон и осел на Гавайях. Зять очень хотел жить вместе с братом, а дочь желала растить детей в материковой Америке, таким образом они и решили уехать.

– Они предлагали и нам ехать с ними, но как же ехать туда без дела? Да и неспокойно оставлять здесь других детей. Младший сын предлагал оставить прачечную и переехать к нему в Гонолулу, но нам было жалко бросать любимое дело. Потому мы тебя и позвали.

Если удавалось в месяц получить четыре доллара за обстирывание одежды одного солдата – от формы до носового платка и носков, – то это считалось очень хорошим и надежным заработком. Однако если из-за жесткой конкуренции кто-то снижал цену на свои услуги, то поток клиентов мог резко обмелеть. Однако фирма семьи Кесон за время работы заручилась доверием постоянных клиентов и наработала весьма неплохую базу.

– Мы лишились рабочих рук, так что я подумываю нанять кого-нибудь еще.

Женщина пообещала Подыль платить двадцать пять вон в месяц, постепенно повышая зарплату. Подыль, которой придется жить без Тхэвана, была благодарна уже и тому, что госпожа Кесон предоставила ей еду и ночлег.

– Прошу вас, позаботьтесь о моей жене в мое отсутствие! – сказал Тхэван госпоже Кесон.

– Не волнуйся! Не знаю, будет ли ей тяжело, но грустить я ей не дам. Когда мы жили на ферме «Ева», твоя мать заботилась обо мне как о младшей сестре. Так что, памятуя о ее милости, я присмотрю за твоей семьей, а ты возвращайся целым и невредимым!

Господин Кесон, который недавно говорил с Тхэваном, кивал головой. Видимо, он был согласен с женой.