Невезучая

Мне тоже хотелось так сказать. Что подумает Олег Петрович, застав итальянца в моем номере? Но гадать не было смысла, поэтому я, как овечка идущая на заклание, подошла к двери и чуть приоткрыла ее.

– Что-то случилось?

– Абсолютно ничего серьезного, – дернув на себя дверь, проговорил босс и шагнул уверенно в мой номер. Интересно, промелькнуло у меня в голове, отчего сегодня все рвутся ко мне, как к себе домой? – Фабио! – воскликнул он изумленно и застыл на месте.

Я быстренько закрыла дверь, не хватало, чтобы постояльцы гостиницы услышали наш разговор.

– Олег, – слегка улыбнувшись уголком рта, склонил голову итальянец.

В какой-то степени я немного была смущена сложившейся ситуацией, но в такой же степени и рада, потому что растерянный вид моего начальства стоил того. В душе я позлорадствовала над ним несколько секунд, забыв, что в моем договоре есть пункт, никаких разговоров наедине со стороной, заключаемой договор.

Быстро вернув себе уверенность, Шубин мрачно посмотрел на меня.

– О чем разговор?

– О, Олег, не будь, недоверчивым, – воскликнул Дзанетти, поняв его взгляд, – я пришел предложить Ольге работу в моем винодельческом производстве. Она быстро переводит, и при этом на ее лице одна беспристрастность.

Я переводившая почти синхронно его слова, не вдавалась в смысл, пока не договорила, поэтому, сказав о себе комплимент, почувствовала, как у меня запылали щеки.

– Вот как! – произнес Олег Петрович, выслушав меня, – и что же ты намерена предпринять? – спросил он, и я заметила, как в его голосе проскользнули презрительные нотки.

Если бы не это, я наверно, тут же ответила бы, что не собираюсь оставаться на чужбине. Но его тон заставил меня, ощетиниться.

– Думаю, что это очень неплохое предложение, – гордо приподняла подбородок.

– Дур… – начал он с презрительным взглядом, но не закончил свою мысль, шорох пакета в руках Дзанетти привлек его внимание.

Я стояла, как оплеванная, потому что поняла, какое слово вертелось у него на языке. Несколько секунд я смотрела растерянно на мужчин, мерявших друг друга непримиримым взглядом, а потом ринулась в ванную. Закрыв ее с громким стуком, я пустила воду и села реветь. Но шум воды был не настолько силен, чтобы перекрыть разговор мужчин, ведущегося на повышенных тонах. Мне было и смешно, и грустно, когда я услышала, о чем идет их, можно так сказать диалог, потому что друг друга они, во всяком случае, не должны были понимать.

Олег Петрович кричал, что он не посмотрит на то, что Фабио его друг и может морду ему набить. Это он говорил, потому что точно знал, что итальянец его не понимает. Фабио был более цивилизованным и призывал Шубина, успокоиться и трезво рассмотреть его предложение. Но, видя, что тот, не умолкает и только больше распаляется, Дзанетти повысил тон и начал говорить такие вещи, что у меня в один момент появилось сомнение, настолько ли все ладно у него с головой.

– Да, я понял, что тебе эта девушка очень нравится. Но она-то на тебя не обращает внимания, вот ты и бесишься, – выпалил он.

У меня сразу высохли слезы. Я тут же перекрыла воду и навострила уши.

– Ты, что же думаешь, если ты богат, то любая кинется к тебе? – воскликнул Шубин.

Здесь я подумала, а не притворяется ли он, что не знает итальянского, потому что уж больно они складно друг с другом разговаривают.

– Ты недостоин ее, – почти завопил Дзанетти, – тебе больше подходят такие крашенные блондинки, как твоя бывшая переводчица.

– Нечего наших русских девчат переманивать к себе, женитесь на своих длинноносых и толстозадых.

Но это уже было пределом для моего терпения, и я как ворвалась в ванную, в таком же темпе выскочила из нее и закричала, показывая указательным пальцем на дверь:

– Вон отсюда! Оба!

– Ольга.

– Ольга.

Произнесли одновременно мужчины мое имя, таким спокойным тоном, будто между ними не было никакого разговора на повышенном тоне.

– Я хочу, чтобы вы ушли, – сказала на русском, затем повторила на итальянском.

Мужчины переглянулись и кивнули друг другу головой. Я не могла больше смотреть на них, мне казалось, будто они паясничали, поэтому повернулась к ним спиной в ожидании звука закрывающейся за ними двери. Но в начале я услышала шорох целлофана, и подумала, что это Дзанетти половчее прихватил пакет в руки, лишь только потом шорох ног по ковру и стук двери.

Я оглянулась. В номере никого не было. Вздохнула, с Дзанетти как-то неловко вышло. Это ведь Шубин спровоцировал неприятную обстановку. Еще раз вздохнув, я стала медленно расстегивать пуговицы на пиджаке. Сняв, собралась бросить его в кресло, как увидела в нем пакет, но это был не тот, который видела в руках Дзанетти. Оторопело, поглядев на него, шлепнулась в другое кресло, как ощутила под собой, что-то шуршащее и большое. Моментально подскочив, посмотрела, на что свалилась. Это был пакет Дзанетти.