Невидимая библиотека

Кэб не погрузился в воду с лебединым изяществом, он рухнул с треском, швырнув Ирэн на Кая, Кая на Вейла, а Вейла об стенку.

Сила равняется массе, умноженной на ускорение, пронеслось в помутившемся сознании Ирэн.

Надо было во что бы то ни стало найти выход из ситуации, но мысли в ее голове разбежались и попрятались, как перепуганные кролики. Она не хотела думать.

Кэб, кружась, начал тонуть, покоряясь затягивавшей его в себя реке. Все трое автоматически ухватились за ручки и скамьи, забились в углы, пока, наконец, в последний раз вздрогнув, экипаж не замер, лежа на боку. Черная вода Темзы залила окна, пока еще не перекрыв полностью свет, но пропуская его в столь ограниченном количестве, что все трое едва могли видеть друг друга.

– Официальная рекомендация в таких случаях: дождаться, когда мы полностью окажемся под водой, потом открыть окна, чтобы выровнять давление воды, и вынырнуть на поверхность, – прокомментировал ситуацию Вейл. Ирэн услышала в его голосе самообладание, которое сражалось с треском стенок экипажа и медленно просачивавшейся внутрь водой. – Однако, раз этот тип закупорил экипаж, что доказывается тем, что я не сумел разбить стекло, этот способ, скорее всего, окажется неэффективным.

Кстати. Она должна рассказать Вейлу об Альберихе. Теперь ей придется рассказать ему о многих, многих вещах.

Однако если они сейчас умрут… Что ж, тогда любые оправдания становятся бесполезными и ненужными. И все же обязательно должен быть способ избежать подобного финала, и она снова уклонилась от темы. А вода давила, затягивала, и всем им предстояло умереть…

Альберих не просто добивается нашей смерти. Он хочет, чтобы мы умирали от страха, медленно, в темноте. Он не просто желает убрать нас со своего пути, чтобы избавиться от помехи. Он являет собой чистое, беспримесное зло.

Ирэн была напугана. Она была так напугана, что сжалась в уголке, не желая даже говорить, не то что действовать.

Я не сдамся.

– Значит, нужно найти способ пробить эту оболочку, – проговорила Ирэн, заставляя себя пошевелиться. – Сделанное одним человеком может разрушить другой. – Эти слова укрепили в ней решимость, наделили ее силой.

– Но ты не можешь прикоснуться к его магии! – возразил Кай. – Когда ты недавно прикоснулась к ней, это чуть не убило тебя!

Ирэн пожалела, что у нее нет времени спокойно подумать, оценить ситуацию, составить план.

– Подождите, – проговорила она, стягивая перчатку с раненой руки и указывая в окно. – У меня есть идея.

– Не соизволите ли объяснить? – напряженно спросил Вейл.

– Эти самые силы уже нападали на меня, – сказала Ирэн, чувствуя, как холодная вода проникает в ее чулки и туфли, охватывает лодыжки. – Если я сумею назвать и изгнать их, то разрушу связь между нами, и мы сумеем выплыть отсюда.

– Очень хорошо. – Вейл с облегчением отодвинулся к стенке.

Наверно только слабый свет заставил Ирэн подумать, что детектив пытается как можно дальше отодвинуться от нее. Она потом это выяснит. Она все объяснит ему – опять же потом. А сейчас нужно убедиться, что это самое «потом» у нее будет.

Ирэн на долю дюйма отвела пальцы от окна и сфокусировала свое внимание в области, далекой от воды, тьмы, двоих мужчин, находившихся рядом с ней в кэбе – там, где Язык управлял реальностью.

Действительно, Альберих управлял силами хаоса и использовал их. Значит, эти силы должны быть конкретными и определяемыми. Однако она не знала слов Языка, обозначающих эти силы, и имела власть лишь над тем, что могла назвать по имени или описать.

Теперь ей предстояло наименовать и описать саму себя.

Подобные поступки Библиотекарям приходилось совершать не часто. Разумеется, сломав, например, левую ногу, можно было попробовать сказать нечто вроде: моя левая tibia на деле не сломана, а совершенно цела. Но дело в том, что этим словам повиновалась большая бедренная кость, а мышечная ткань оставалась разорванной, а рана открытой. И даже тот, кто мог назвать все ткани тела, нуждающиеся в починке, мог получить на выходе частично залеченную рану, но все равно доставлявшую больше неудобств, чем в том случае, если дать ей зажить естественным образом. Некоторые Библиотекари все же достигали такого уровня знаний и были очень востребованы, но Ирэн к их числу не относилась.

Однако личность, и тем более Библиотекаря, можно было назвать и описать как единое существо. На ней лежала печать Библиотеки, ее имя было произнесено на Языке. Если она выразит эту связь с должной силой, с должной точностью, тогда в ее теле не останется места для сил хаоса. Избавившись от них, она сумеет полностью восстановить свои силы.