Невидимый

Я встртилъ двушку, которую знавалъ десять лтъ назадъ. Глаза наши встрчалась… Что-то толкнуло меня повернуть назадъ и заговоритъ съ ней. Она оказалась существомъ самымъ зауряднымъ. Все это было похоже на сонъ, весь мой пріздъ въ старое гнздо. Я не чувствовалъ себя одинокимъ, не сознавалъ, что пришелъ изъ міра къ пустыню, сознавалъ въ себ потерю симпатіи къ окружающему, по приписывалъ ее общей пустот жизни. Возвращеніе въ мой кабинетъ показалось мн возвращеніемъ къ дйствительности; тамъ были предметы знакомые мн и любимые, стоялъ аппаратъ, ожидали подготовленные опыты. Теперь не предвидлось уже никакихъ затрудненій; оставалось только обдумать подробности. Когда-нибудь я разскажу вамъ, Кемпъ, вс эти сложные процессы; теперь намъ не зачмъ ихъ касаться. По большей части, за пропусками нкоторыхъ вещей, которыя я предпочиталъ хранить въ памяти, они записаны шифрованной азбукой въ книгахъ, украденныхъ этимъ бродягою. Намъ нужно изловить его: нужно добыть книги обратно. Но главнымъ фазисомъ всей процедуры было помщеніе прозрачнаго предмета, коэффиціентъ преломленія котораго надлежало понизить, между двумя свтящимися центрами нкотораго рода эфирной вибраціи, потомъ я поговорю съ вами о ней подробне. Нтъ, нтъ, это не Рентгеновскіе лучи! О моихъ, кажется, никто еще не писалъ, хотя очевидность ихъ несомннна. Мн понадобились главнымъ образомъ дв маленькіе динамо-машины, которыми я работалъ посредствомъ дешевенькаго газоваго аппарата. Первый свой опятъ я провелъ надъ лоскуткомъ блой шерстяной матеріи. Удивительно странно было видть, какъ эта матерія блая и мягкая, въ прерывистомъ мерцаніи лучей постепенно начала таять, какъ струя дыма и исчезла. Я просто не врилъ своимъ глазамъ; сунулъ руку въ пустоту, — матерія была тутъ, такая же плотная, какъ и прежде. Я ощупалъ ее съ нкоторымъ волненіемъ и сбросилъ на полъ. Найти ее потомъ было довольно трудно. Затмъ послдовалъ очень любопытный опытъ. Позади меня раздалось мяуканье, и, обернувшись, я увидлъ на водосточной труб за окномъ очень грязную и худую блую кошку. Въ голову мн вдругъ пришла мысль. «Все готово для тебя, голубушка», сказалъ я, подошелъ къ окну, отворилъ его и тихонько позвалъ кошку. Она вошла съ мурлыканьемъ, и я далъ ей молока. Вся моя пища хранилась въ шкафу въ углу комнаты. Посл молока кошка пошла все обнюхивать, очевидно, собираясь устроиться какъ дома. Невидимая тряпка немного встревожила ее: кабы вы только видли, какъ она на нее зафыркала! Но я устроилъ ей очень удобное помщеніе на подушк своей выдвижной кровати и далъ ей масла, чтобы заставить ее умываться.

— И вы произвели надъ ней свой опытъ?

— Произвелъ. Но заставитъ что-нибудь принимать, Кемпъ, дло не шуточное, скажу вамъ! Опытъ не удался.

— Не удался?

— Въ двухъ отношеніяхъ; по отношенію къ когтямъ и этому пигменту, — какъ бишь его! — этой штук позади глаза кошки. Знаете?

— Tapetum.

— Да, tapetum. Онъ не исчезалъ. Когда я уже далъ снадобья для выбливанія крови и продлалъ надъ ней еще нкоторые другія вещи, я далъ ей опіума и положилъ ее, вмст съ подушкой, на которой она спала, на аппаратъ. Когда все прочее уже стерлось и исчезло, — все еще оставались два маленькіе призрака ея глазъ.

— Странно.

— Я не могу этого объяснитъ. Конечно, она была забинтована и связана, такъ что не могла уйти, но она проснулась полупьяная и стала жалобно мяукать, а въ дверь между тмъ кто-то стучался. Это была старуха снизу, подозрвавшая меня въ вивисекціи, — пропитанное водой существо, не имвшее въ мір никакихъ привязанностей, кром кошки.

Я выхватилъ хлороформъ, примнилъ его и отворилъ дверь. «Что это мн послышалось тутъ, — будто кошка», — сказала старуха. «Ухъ не моя ли?» — «Здсь нтъ», отвчалъ я вжливо. Она какъ будто не совсмъ мн поврила и пыталась заглянуть мн черезъ плечо въ комнату, вроятно, показавшуюся ей довольно странной: голыя стны, окна безъ занавсокъ, походная кровать и вибрирующая газовая машина, дв свтящіяся точки и легкій, тошный запахъ хлороформа въ воздух. Этимъ ей пришлось удовлетвориться, и она ушла.

— А сколько взяло все это времени?