Невидимый человек

— Нет-нет, что ты, красавчик, она рассказала только нам, двум подружкам. Она не могла допустить, чтобы об этом прознал муж. Сам-то он… ладно, это долгая история.

— Какой ужас, — сказал я. — Ну что, может, выйдем на свежий?..

— Действительно, сущий кошмар. Несколько месяцев она не могла оправиться… — Лицо ее резко переменилось и приняло какое-то расплывчатое выражение.

— Что с вами? — Я испугался, что она сейчас заплачет.

— Знаешь, мне просто интересно, что она чувствовала на самом деле. Очень интересно. — Она вдруг бросила на меня таинственный взгляд. — Можно доверить тебе огромный секрет?

Я сел ровно.

— Только не говорите, что это приключилось с вами.

— Нет, что ты, это случилось с моей близкой подругой. — Она заулыбалась. — Но знаешь, красавчик, — Сибилла доверительно склонилась ко мне, — у меня такое ощущение, что я — нимфоманка.

— Вы? Исключено-о-о-о!

— Правда-правда. Иногда меня одолевают такие мысли и желания, что… Конечно, им нельзя поддаваться, но я и впрямь нимфоманка. Таким, как я, просто необходима железная дисциплина.

Я втайне хохотнул. Очень скоро она превратится в толстуху с двойным подбородком и наденет трехслойный корсет. Сейчас на отечной щиколотке поблескивала тонкая золотая цепочка. Но при всем том ощущалось в моей гостье какое-то теплое, вызывающе женское начало. Я придвинулся и погладил ее по руке.

— По какой причине у вас возникают эти мысли? — спросил я, наблюдая, как она приподнимается и теребит угол подушки, вытаскивает перо в крапинку и счищает пух с его стержня.

— По причине вечного подавления, — с глубоким знанием дела ответила она. — Мужчины всегда нас подавляли. Мы вынуждены отказываться от простых человеческих радостей. Хочешь, открою еще один секрет?

Я склонил голову.

— Ты не против, красавчик?

— Ничуть, Сибилла.

— Так вот: с тех пор, как я в ранней юности услышала эту историю, мне хотелось испытать то же самое.

— Вы имеете в виду историю вашей подруги?

— Угу.

— Боже мой, Сибилла, неужели вы так ни с кем и не поделились?

— Конечно нет, я бы не посмела. Ты потрясен?

— В некотором смысле. Но, Сибилла, почему вы решили открыться именно мне?

— О, я чувствую, что тебе можно доверять. Я знала: ты поймешь, ты не такой, как другие. Мы с тобой родственные души.

Она с улыбкой вытянула руку, чтобы легонько меня толкнуть, и я подумал: ну вот, опять за свое.

— Ложись, дай мне разглядеть тебя на этой белой простыне. Ты прекрасен, я всегда так считала. Словно теплое черное дерево на девственно чистом снегу… видишь, что ты со мной делаешь, — я уже говорю стихами. «Теплое черное дерево на девственно чистом снегу» — разве это не поэтично?

— Не смейтесь надо мной, я очень чувствительный организм.

— Да, это правда, и я верю, что могу говорить с тобой без утайки. Тебе этого не понять.

Я смотрел на красные отпечатки от бретелек лифчика и думал: ну, и кто кому мстит? Впрочем, стоит ли удивляться, если женщин учат этому с младых ногтей? Учат пресмыкаться перед любым проявлением силы. Что им ни говори, все равно хотя бы одной захочется примерить на себя чужую роль. Завоевать завоевателя. Не исключено, что многие втайне этого хотят; наверное, потому и кричат от невозможности…

— Все, довольно, — резко сказала она. — Смотри на меня так, будто хочешь разорвать в клочья. Я мечтаю, чтобы ты так на меня посмотрел!

Рассмеявшись, я взял ее за подбородок. Она загнала меня на канаты, я чувствовал себя как оглушенный ударом кулака и оттого не мог ни ублажить ее, ни возненавидеть. Мне захотелось прочитать ей лекцию о принятом в нашем обществе уважении к партнеру в постели, но я уже давно не строил иллюзий, что сумел вникнуть или вписаться в это общество. А кроме всего прочего, говорил я себе, она считает, что ты обязан ее развлекать. Этому их тоже учат.

Я поднял бокал, и она, придвинувшись ближе, последовала моему примеру.

— Ты же сделаешь то, о чем я прошу, да, голубчик? — спросила она красными без помады губами.

Так почему бы не развлечь ее, не показать себя джентльменом, или дикарем, или еще кем — кого она в тебе видит?.. Одомашненного насильника, специалиста по женскому вопросу. Быть может, в этом и заключается твоя суть: самец, приученный не гадить в доме и получивший доступ к удобному словесно-кнопочному устройству для услады милых дам. Ну что ж, я сам загнал себя в этот капкан.

— Прошу. — Я сунул ей в руку наполненный бокал. — Если выпить, у нас получится еще лучше, правдоподобнее.

— Да, верно, это будет чудесно. — Сделав глоток, она задумчиво остановила на мне взгляд. — Я так устала от своей жизни, голубчик. Скоро придет старость — и нечего будет вспомнить. Ты понимаешь, каково это? Джордж распинается о правах женщин, но знает ли он о женских потребностях? Ох уж этот Джордж: сорок минут бахвальства и десять минут позора. Красавчик, ты даже не представляешь, как много для меня значишь.

— Ты тоже много значишь для меня, Сибилла, солнце мое, — ответил я и наполнил очередной бокал.

Мои коктейли наконец-то подействовали. Она тряхнула длинными волосами, струившимися по плечам, и, не сводя с меня глаз, закинула ногу на ногу.