Невидимый город

Теперь в его могучем золотом теле уже не осталось ничего человеческого, только звериный восторг движения, радость высоты и неуязвимости. Глядя вниз, змей видит в просветах серебристых облаков лишь бесконечный, бескрайний лес. Когда же он поднимает голову, то видит над собой Солнце и сверкающее в его лучах ожерелье из огромных камней, которое внизу, на земле, зовут Мечом Шелама.

Часть первая. Месяц сбора валежника. <<Горшок и подкова>>

Я – хозяйка превосходного кабачка «Переправа»,

Я – луна в белых одеждах,
Я приветствую любого мужчину,
Который пожалует ко мне с серебром.

Гверфил Мекайн (валлийская поэтесса XVI века)

Глава 1

Случалось ли вам проснуться от того, что к вам обращаются с вопросом? Да еще с таким, на который не сразу найдешь что ответить, даже в здравом уме и твердой памяти.

– Господин, вы не могли бы украсть женщину?

Сайнем пошире раскрыл глаза и тряхнул головой, отгоняя дурацкий сон. Спать за столом, да еще и в разгар свадьбы – виданное ли дело! Спасибо, хоть свадьба не его, и все же надо бы начать соблюдать приличия. В двух днях пути от столицы – самое время. И так уже пять лет на Острове Магов, год жизни в палатках дивов да год в приграничном замке заставили его растерять последний лоск. Все, хватит позориться, надо брать себя в руки.

«Горшок и подкова» был замечательным постоялым двором – пожалуй, лучшим из всех, что им встретились по дороге из Сломанного Клыка в столицу: просторный, отстроенный из доброй сосны, – в воздухе до сих пор витал еле различимый смолистый запах. Вот только место оказалось не из лучших: «Горшок и подкова» стоял почти на самой вершине холма, отданный на откуп всем ветрам. Но иначе – никак: широкая дорога, одна из знаменитых Семи Дорог Королевства, шла здесь поверху, по взлобью горы; вот и постоялому двору пришлось забираться повыше. Деревенька спряталась внизу, под холмами, в защищенной от ветра ложбине. Зато сейчас, весной, весь талый снег стекал вниз, на деревенские дворы и огороды. Впрочем, жителей это, похоже, устраивало. На дворе «Горшка и подковы» сырости не было, а если где и застоялась талая лужа, так ее заботливо присыпали песком. Но ветер здесь и правда свистел так, что хоть уши зажимай. Зато стоило переступить порог, и наступала полная благодать. На кухне огромная печь так и пыхала жаром, но клали ее тоже умелые руки – ни капли дыма не просачивалось ни на кухню, ни в главный зал – все летело в трубу. У печи суетилось разом пять поварих. Впрочем, и суета не суматошная, а деловая: никто никому не мешал, все шло своим чередом.

Десси с Сайнемом «угадали»: как раз нынче вечером хозяин «Горшка» выдавал замуж свою дочь. Редких в эту пору постояльцев приняли радушно и зазвали за праздничный стол. Дела в «Горшке», похоже, шли неплохо, так что свадьба получилась что надо. И кухня, и столы ломились от еды, бараньи ребрышки вперемешку с почками доспевали на решетке над углями, каша многообещающе пыхтела, репа с брюквой парились, источая сладкие запахи. Из сеней вторили им моченые яблоки и квашеная капуста в кадушках. Выпеченный утром хлеб не закис и не пригорел, пиво не горчило, и густая пена стояла на добрую ладонь – стоит ли удивляться, что после целого дня на промозглом ветру и плотного ужина в тепле с доброй выпивкой волшебника разморило как самого что ни на есть обыкновенного человека.

Сайнем глянул через стол на Десси и с огорчением отметил, что она тоже спит – вернее, дремлет, почти незаметно, не приваливаясь к стене, только замерла неподвижно и веки опустила. Впрочем, он тут же отметил, что глаза под веками двигаются и дышит Десси неглубоко. Нет, не спит, просто… думает. Ну назовем это так. Дело было плохо, соседи по столу уже начинали на нее коситься: пожалуй, только ее богатая одежда и прическа знатной дамы удерживали их от излишнего любопытства. На беду свою Сайнем понятия не имел, как ему незаметно пробудить Десси от ее… ну, скажем, мыслей. Хотя, признаться честно, дела обстояли уже гораздо лучше, чем в первые дни их путешествия, когда Десси попросту замирала за столом, уставившись на визави пустыми и бездонными глазами, так что от нее поневоле шарахались. После одного-двух таких случаев Сайнем поговорил с ней как мог строго и серьезно и, как сейчас выяснилось, сумел кое-чего добиться: Десси научилась закрывать глаза. Теперь какой-нибудь незаинтересованный наблюдатель и в самом деле мог бы решить, что она заснула. Конечно, нет ровным счетом ничего странного в том, что знатная изнеженная женщина утомилась после целого дня пути. Точно! Так и следует поступить! Извиниться сейчас перед хозяевами и просто увести ее отдыхать.

Сайнем уже начал подниматься из-за стола, но тут вновь услышал негромкий женский голос из давешнего сна:

– Господин, простите, что снова обращаюсь к вам, но мне некого больше просить. Не могли бы вы нам помочь?