Невидимый город

– Потянула девочка ведро из колодца, чует – тяжело, не то что не вытащить, а самой бы за ведром в колодец не ухнуть, – продолжал Дудочник глуховатым равнодушным голосом, будто не страшную историю рассказывал, а овец на ночь считал. – А что поделать? Пить хочется. Ну поднатужилась как-то, вытащила. Вдруг видит – лежит на дне маленькое такое черное сердечко. Тут голос и говорит: «Девочка, девочка, не бери сердечко! Девочка, девочка, не бери сердечко!» Она не послушалась и взяла. И тут в колодце вдруг как завоет что-то громко-громко, страшно-страшно, жалобно-жалобно.

Радка судорожно втянула воздух сквозь стиснутые зубы, едва сдерживаясь, чтобы не завыть от сочувствия. Рейнхард демонстративно пошуровал кочергой в печи, отчего тлеющие угли вновь занялись ярким пламенем и в кухне сразу стало немного светлее.

– Бросила девочка ведро, побежала домой, а голос ей и говорит: «Девочка, девочка, Черный Рыцарь идет к твоему дому. Девочка, девочка, Черный Рыцарь идет к твоему дому!» Вбежала девочка в дом, захлопнула дверь, бросилась вверх по лестнице. А голос не унимается: «Девочка, девочка, Черный Рыцарь открывает твою дверь! Девочка, девочка, Черный Рыцарь открывает твою дверь!» Девочка побежала в свою комнату. А голос говорит: «Девочка, девочка, Черный Рыцарь поднимается по твоей лестнице. Девочка, девочка, Черный Рыцарь поднимается по твоей лестнице!» Девочка спряталась под кровать. Тут входит в комнату Черный Рыцарь, сапожищами железными пудовыми – бум! бум! Ручищами железными пудовыми – хрясь! хрясь! Челюстью железной пудовой – шмяк! шмяк! Встал посреди комнаты да как закричит…

– Отдай мое сердце!!! – взвыл замогильный голос откуда-то из темного коридора.

Радка взвизгнула и в одно мгновенье взлетела на печку. Рейнхард вскочил на ноги и, сжав зубы и выставив вперед нож, бочком двинулся к полуоткрытой двери, из-за которой раздался зловещий голос. Набрав в грудь побольше воздуха, он решительно ткнул ножом в просвет между дверью и косяком.

– Тьфу на тебя, придурок с ножичком! – донеслось из-за двери. – А если бы я увернуться не успел! Кормлю тут братоубийцу!

В кухню вошел Карстен – нынешний владетель Сломанного Клыка. От его одежды шел запах мокрой кожи и конской шерсти. Карстен с утра ездил в Купель потолковать с тамошним кузнецом – и вот припозднился. Его короткие темные волосы тоже вымокли под весенним дождем и торчали в разные стороны. Радка невольно хихикнула, и Карстен, поймав ее взгляд, тут же стал приглаживать волосы ладонями.

– И поделом тебе, тоже придумал – людей пугать, – проворчал Рейнхард и хлопнул брата по плечу. – Ну что, сговорились?

– Сговорились, ясное дело. Кто и когда от лишних денег отказывался? – поморщился Карстен, усаживаясь на скамью.

Когда, благодаря Сайнему, в дружину замка Сломанный Клык влилось несколько десятков бойцов из племени дивов, быстро выяснилось, что три кузницы в принадлежащих замку деревнях не справляются с ковкой и ремонтом оружия, лошадиной амуниции, деталей к метательным машинам да и прочей работой по металлу, которая потребна в замке и в округе. Не то чтобы Карстен готовился к великой войне, наоборот, лето обещало быть мирным. Но даже в мирное время армия хочет есть, а потому Карстену срочно понадобился большой запас наконечников стрел для летней и осенней охоты. Пришлось ему отправляться в Купель – с заказом для тамошнего кузнеца. Кузнец, разумеется, не против такого приработка; против в глубине души был сам Карстен: в городе давно уже вошло в привычку брать плату деньгами, а это значило, что снова придется трясти и без того тощей мощной или, еще того хуже, продавать что-нибудь из родительских вещей, да еще так, чтобы никто об этом не проведал. Словом, нет особых поводов для радости.

– Да, кстати, – Карстен обернулся к Рейнхарду, – я ведь для тебя шпоры прикупил. Думал, пора тебе уже со шпорами ездить учиться. А теперь вот думаю, не на тебе ли их для начала попробовать?

– Да ну, Карс, что ты, в самом деле? – обиделся Рейнхард. – Ну ты пошутил, я пошутил, а теперь чего дуться?

– А ты что пристал, – встряла в разговор Радка, слезая с печи и мгновенно перевоплощаясь из испуганной девчонки в хозяйку дома. – Не видишь, устал человек с дороги. Карстен, давай я вина согрею. У нас тут пирог с курятиной есть… Я туда щавеля молодого положила и пшенички пророщенной так…

– Да нет, я в Купели ел и пил. Не надо ничего. Обогреюсь немного и спать пойду. Вы тоже идите, нечего полуночничать. С утра работы невпроворот.

– Ладно, Карс, извини. Я сейчас пойду. Только будь человеком, шпоры покажи!

– А то ты не видел! Обыкновенные шпоры. Железные такие – хрясь, хрясь! Ладно, держи. – Карстен вытащил из сумки перемотанный тряпицей сверток и протянул брату. – А теперь валите отсюда оба, дайте отдохнуть.

Ребята вышли нехотя, но без лишних споров. Карстен стянул сапоги и чулки, сбросил плащ, подвинулся ближе к огню и в свою очередь принялся ворошить кочергой угли.

– Что стряслось? – спросил Дудочник.

– А? Да много чего. Ты о чем?