Невилл Чемберлен

Главное же опасение французов все же состояло не в том, что Британия за счет их колоний хочет договориться с рейхом, а в том, что она заключит одностороннее соглашение с Италией. Опасался этого и Иден, Чемберлен же, напротив, очень хотел уладить дела с Муссолини, который уже присоединился к Антикоминтерновскому пакту и вышел из Лиги Наций. Более того, Чемберлен знал, что если кто-то и сможет договориться с дуче, то только он. Ждать от министра иностранных дел, который испытывал к Муссолини личную неприязнь, положительных шагов в итальянском направлении не приходилось. «Я говорил с принцессой Марией Луизой[371] после банкета во Дворце во вторник, и она сообщила о разговоре, который только что имела с графом Гранди, он сказал ей: «Вы знаете, ваш премьер-министр внушает самую большую уверенность в Италии. И не в одной только Италии. Везде, куда я иду, я слышу, что вся Европа смотрит на него как на единственного человека, который может вытащить всех из наших проблем»»[372]. Итак, премьер-министра назвали груздем, теперь предстояло лезть в итальянский кузовок.

Опять-таки вопреки мнению, что все это коварно проделывалось за спиной министра иностранных дел, Чемберлен еще до Рождества 1937 года говорил с Иденом о необходимости решения проблемы с итальянцами. «Я сказал Э. (Энтони. — М. Д.), что боялся, как бы мы не оказались в тупике, если будем придерживаться той линии, что не можем открыть переговоры, пока Лига не дала нам разрешения»[373]. До того же Рождества премьер-министр, с абсолютного согласия Идена, учредил пост главного дипломатического советника. Этот пост, как заметил в мемуарах Иден[374], был сродни посту главного индустриального советника, который занимал сэр Хорас Уилсон, к которому министр иностранных дел также имел неприязненное отношение. Главным дипломатическим советником стал Роберт Ванситтарт, покинув пост заместителя главы Форин Оффиса к большому удовольствию Чемберлена. Премьер не без оснований полагал, что «Ван» своей франкофилией и ярой германо- и италофобией сбивает Идена с толку, тем более что для этого многих усилий не требовалось. Заместителем же министра иностранных дел стал сэр Александр Кэдоган: «Я думаю, что это изменение будет иметь большое значение в Ф. О. и что, когда Энтони может работать над своими идеями с нормальным думающим человеком, таким как Кэдоган, он будет намного более надежен»[375].

Обсудив все дела, Иден уехал отдыхать на Ривьеру, где замечательно проводил время с Уинстоном Черчиллем и Дэвидом Ллойд Джорджем, оставив главным в Форин Оффисе премьер-министра. Тот проводил время с Галифаксом, обдумывая сближение с Италией. По-прежнему все упиралось в признание итальянского завоевания Абиссинии де-юре, которого было не сделать в обход Лиги Наций, а Лига, в свою очередь, не спешила его выдавать, тем более что Муссолини уже ее покинул. Чемберлен говорил: «Мы должны приблизиться к решению вопроса общего умиротворения, в которое каждый должен сделать свой вклад, в том числе и <признанием> де-юре той земли»[376]. Вторым камнем преткновения была антибританская пропаганда, которую активно вели итальянские СМИ, что особенно раздражало Идена, почему он и не хотел предпринимать никаких усилий для переговоров между ними, пока эти выходки итальянской прессы не прекратятся.

Галифакс, во всяком случае по впечатлению премьер-министра, был согласен с Чемберленом насчет ситуации в Италии: «Переговоры должны начаться, и когда это произойдет, вопрос пропаганды будет решен сам собой»[377].

Зная, что министр иностранных дел, несмотря на все прямые просьбы премьера сделать какие-то шаги в этом направлении, вряд ли сдвинется с места, Чемберлен придумал следующий ход. Вдова его старшего брата Остина, Айви, была в прекрасных отношениях с Муссолини еще со времен Локарно, подолгу проживала в Италии и знала всю фашистскую верхушку, более того, пользовалась ее расположением. Именно ее Чемберлен и решил отправить в Рим, чтобы сигнализировать о своей личной лояльности дуче. Он очень спешил наладить отношения с Италией, так как чувствовал, что вскоре будет уже совсем поздно. Леди Айви была проинструктирована Чемберленом и прибыла в Рим, где виделась с Муссолини и его окружением. Наблюдения ее были следующими: немцы были очень непопулярны, Чиано пытался заблокировать каждый канал доступа информации к дуче кроме его собственного, итальянцы упрямо полагали, что британская неприязнь к их пропаганде была простым предлогом для откладывания переговоров, а Гитлер должен был посетить Рим в мае, и было бы мудро успеть договориться с «Муссо» перед его визитом. Все это полностью оправдывало впечатления премьер-министра от текущей ситуации. Но здесь в ход событий внезапно вмешался президент США Франклин Делано Рузвельт.