Невилл Чемберлен

Для Чемберлена цифры и угрозы не играли особой роли в его нацеленности на мир. Не возникало сомнения, что он будет продолжать свою миссию. «Когда он летел обратно из Германии, он видел, как ландшафт под ним постепенно увеличивается миля за милей и вырисовывается в обветшалые здания Ист-Энда. Он не мог перенести мысли, что их обитатели могли бы стать первой жертвой бомбардировок с воздуха»[437]. Премьер-министр взял на себя ответственность навязать выбор мира всем участникам тех далеких событий.

Прибывшие в Лондон 18 сентября Даладье и Бонне выслушали его рассказ и соображения. Бонне моментально согласился на всё, тем более что буквально накануне получил отчеты, что во Франции нет даже противогазов, а он и без того был на грани нервного срыва. Даладье, как и свойственно быку, немного поупрямился, но ему ничего не оставалось. Изначально он поставил себя в это положение, поэтому теперь мог только помогать составлять план соглашения для чехословацкой стороны. Соглашение это предполагало самоопределение территорий, чье население на более чем 50 процентов состояло из немцев, которые должны были быть переданы Гитлеру. Решение о проведении плебисцита было отвергнуто, так как это могло бы повлечь за собой плебисциты венгров, поляков, так называемых национальных меньшинств, которые также не были довольны своей судьбой. Соглашение предполагало, что международная организация, включающая чешских представителей, определит границы и обмен населением между Чехословакией и рейхом и что новые границы будут подтверждены и закреплены общей международной гарантией их целостности, к которой британское правительство было готово присоединиться.

Естественно, такой план чехословацкому президенту Бенешу не понравился. Не понравился он и британской оппозиции, которая отрядила к премьер-министру Чемберлену делегацию в лице лейбористской парочки Эттли и Гринвуда. Разговор у них был крепкий, в итоге Чемберлен даже прикрикнул, что в отличие от них он видел Гитлера лично, разговаривал с ним и верит ему. Примечательно, что обычно протестующие даже против минимальных инициатив по перевооружению лейбористы, в штыки встречающие каждый шиллинг, направленный на развитие военных сил Британии, теперь требовали решительно остановить посягательства Гитлера, что напрямую означало бы начало войны. Казалось, что чехов убедить принять англо-французский план было проще, чем оппозицию смириться с решением правительств двух стран. 21 сентября телеграмма из Праги заключала в себе ответ Бенеша о принятии этого плана. Иного выбора у него не было, Галифакс через Ньютона и Масарика ему ясно дал понять, что, если война в Европе вспыхнет, он будет нести за это персональную ответственность.

В прессе немедленно развернулась кампания, порицающая «предательство Чехословакии» и «трусость» британского правительства, а также лично премьер-министра, пошедшего на поводу «у разбойника и убийцы Гитлера», как характеризовал его чехословацкий посол Ян Масарик. В дневниках Майского приведена примечательная история о том, как Галифакс передавал англо-французский план чехам и Масарик язвительно поинтересовался, какова же в таком ультиматуме роль премьера, на что министр иностранных дел ответил: «Роль почтальона, и только». Масарик не удержался от колкости, обозвав Чемберлена «посыльным».

Как только не называли премьер-министра тогда политики и дипломаты, переложившие на его плечи судьбу Европы, один лишь Кэдоган восклицал: «Сколько же нужно смелости, чтобы быть таким трусом!»[438] Но простые люди во всех странах верили, что этот джентльмен с черным зонтиком способен сохранить мир. Популярный исполнитель фокстротов того времени Гарри Рой сложил даже подбадривающую песенку: «Храни вас Господь, мистер Чемберлен! Мы все гордимся вами! Вы выглядите великолепно с вашим зонтиком, весь мир любит этого славного малого»[439]. И действительно, это было так. Мир глядел с надеждой, как во второй раз Невилл Чемберлен всходит по трапу самолета, и ждал, что он прекратит этот затянувшийся кошмар.

22 сентября 1938 года премьер-министр Великобритании второй раз прибыл в рейх, где в Бад-Годесберге его ожидал Адольф Гитлер. Чемберлен привез ему англо-французское соглашение об урегулировании ситуации с полным его принятием чехословацкой стороной. Но он не знал, что в Германии уже побывали представители польского и венгерского правительств, требующие и для своих национальных меньшинств территории. И именно под предлогом того, что правительство доктора Бенеша продолжает угнетать людей, Гитлер отверг план, привезенный Чемберленом, и выдвинул свой, включающий немедленную оккупацию территории Судетской области войсками рейха, а также будущие плебисциты для поляков и венгров. Для премьер-министра подобные заявления, безусловно, стали пощечиной.