Невинная для грешника

– Ты же знаешь, что я учился в США? – спрашивает Марк совсем тихо, и в этот момент не существует ничего, кроме его голоса. – Там такие штуки безумно популярны до сих пор. Потому и люблю этот бар – здесь похожая атмосфера.

Я киваю и глажу тёплый деревянный бок автомата, и будто бы в ответ мигает десяток разноцветных лампочек.

– Выбирай песню, Дюймовочка. Посмотрим, совпадает ли наш музыкальный вкус.

– Тебе бы этого хотелось? – хриплю, потому что голос совсем не слушается.

– Очень.

Марта сосредоточенно пыхтит и внимательно рассматривает список мелодий, загруженных в автомат. Действительно выбирает, а я, пока жду, кладу подбородок ей на плечо. Почти дружеский жест, ничего особенного, но дрожь в пальцах Марте скрыть не удаётся.

– Ты меня отвлекаешь, – себе под нос, а я смеюсь.

– Это очень весело – отвлекать тебя. Ты так смешно смущаешься.

– Сейчас умру от смеха, – дёргает плечом, но меня так просто не отпихнуть.

В итоге всё-таки выбирает что-то лёгкое, инструментальное, а я довольно хмыкаю.

– Блюз? Забавно, – отстраняюсь, чтобы в следующий момент утащить Марту на пустой танцпол.

– Кажется, на нас все смотрят, – опасливо шепчет и озирается по сторонам, но заставляю смотреть строго на меня.

Она прилично ниже, но не так чтобы разница в росте создавала какую-то проблему. Ну, разве что самой Марте, потому что голову задирать приходится, чтобы в грудь мне не дышать.

– Не всё равно? Это случайные люди, которые через пять минут забудут о тебе. Не парься.

Марта расслабляется, подстраивается под ритм и мелодию, двигается плавно настолько, что у меня весь организм вдруг решает задымиться разом. Приходится задержать дыхание, впериться взглядом в бородатого мужика за дальним столиком – его раскрасневшееся от пива потное лицо помогает остудить пожар и обуздать взбунтовавшиеся гормоны.

– Ну что, совпал вкус? – впрочем, без тени волнения. Ей просто интересно, а в глазах любопытство.

Они у неё тёмно-зелёные, почти карие, похожие на мрамор – даже прожилки возле зрачка заметны. Снова прохожусь взглядом по её лицу, устраивая руки на тонкой талии, и понимаю, что в Дюймовочке действительно нет ничего особенного: обычная низкорослая девчонка, с непослушными кудрями и вздёрнутым кукольным носом. Хорошенькая, юная, наивная – тем и берёт.

И это юность, наивность и глаза распахнутые, доверчивые всему миру наводят на мысль, что именно такая маленькая глупышка может стать идеальной жертвой в подковёрных интригах моей матери.

Мне не дают покоя мысли обо всём этом – не хотелось бы, чтобы по Марте прошлась катком Анфиса Орлова.

– Вкус? Как раз очень совпал. И это… забавно. Разве девчонки вроде тебя не слушают что-то посовременнее?

– Девчонки вроде меня? – хмыкает, а я кружу её под плавный мотив. Да-да, танцами я тоже занимался – во мне вообще бездна никому не нужных талантов. – Пустоголовые в смысле? Или какие?

– Давай лучше просто потанцуем, – мои руки действуют в отрыве от здравого смысла, опускаются чуть ниже и снова движутся вверх.

Поглаживания невинные – мне трудно сдержаться и не зайти за черту.

Но не здесь, не сейчас.

– Ты отлично танцуешь, – восхищается, а мелодия уже стихает, сменяясь гулом голосов и чужих разговоров.

– Во мне целая бездна ненужных талантов, – усмехаюсь, но отпускать Марту не тороплюсь.

– Эм-м, Марк… пойдём уже?

– Думаешь, это хорошая идея? – но всё-таки увожу Марту к барной стойкой, где ещё плещутся в стаканах остатки коктейля.

Марта обхватывает свой стакан слишком уж порывисто, втягивает лимонад через трубочку, а я не могу отвести взгляда от её губ. Облизываюсь, пододвигаю вплотную свой стул – Марте некуда деваться.

Наклоняюсь к ней. Мои губы возле её щеки, почти касаются тёплой кожи, а Марта косится на меня, словно я с ума сошёл.

– Ещё скажи, что тебе не нравится.

– Бар? Тут красиво, я уже говорила.

– Нет, я и то, что делаю.

– Ты наглый, – со вздохом.

– Очень.

– Прилипчивый, – ставит стакан на полированную поверхность и сразу два пальца загибает.

– Как репей.

– Других дел нет?

– У меня отпуск и ремонт. Стресс. Пожалела бы лучше парня.

Марта смеётся, прикрыв рот ладонью, становится жутко милой в этот момент. Я не могу сдержаться, улыбаюсь, точно дурак, но вдруг что-то меняется.

Сам не пойму, что, но воздух словно плотнее становится.

Смех обрывается, Марта смотрит в сторону выхода и становится жутко бледной. Глаза округляются до размеров мультяшной фриковости. В них не то чтобы ужас и не паника, но отвращение.

Я оборачиваюсь назад, замечаю высокого мужика средних лет в серой рубашке, обычных джинсах, и пытаюсь понять, что Марту так сильно встревожило.

– Марта? Знакомый твой? – но вопрос остаётся без ответа, а следующая фраза ошарашивает:

– Марк, тут есть запасной выход? – Марта не отрывает взгляда от мужика, сглатывает нервно, залпом осушает свой стакан и машинально тянется за моим.

– Конечно, – поднимаюсь на ноги, загораживая собой вход, и киваю бармену.

С Ликой мы знакомы несколько лет, она совершенно не интересуется мужчинами, гордо именует себя асексуалкой, потому отношения наши лишены любой романтики. Но она отличный друг и понимает меня с полувзгляда.