Невинная для Лютого

— Прошу тебя, давай обсудим какой-то знак, который ты будешь показывать, прежде чем прикоснёшься ко мне. Иначе… меня паника накрывает, кажется, что задохнусь. Но когда я буду знать, что мне это предстоит, я подготовлюсь. Допустим, сначала ты сжимаешь кулак, пряча внутрь большой палец… Или сам придумай. Ведь если я не стану вздрагивать, нам поверят? Давай попробуем?

Сердце бухалось в рёбра, голова закружилась, и я быстро добавила:

— Нет-нет, стой. Ещё кое-что. Нужен знак, когда я не смогу… Если в ответ я сделаю вот так, — обхватила себя руками, — не надо трогать меня. Я не готова… — Подышала глубоко и, опустив руки, кивнула: — Вот сейчас. Давай.

Думала, что Лютый обматерит или же отпихнёт — такой страшный у него был взгляд. Или всё же пойдёт навстречу? Страх сжал сердце холодными пальцами, я едва могла дышать и не поднимала голову, боясь встретиться взглядом с мужчиной.

— Ты извини, я не хотел так, — он поплелся к двери, опустив голову. — Проведаю Серого, — напряженно сказал Лютый. — Придумай знаки сама, мне без разницы.

Дверь тихо прикрылась, а за стеной что-то глухо ударилось. Тяжелые шаги удалились по коридору.

Я выругалась сквозь зубы. Ну вот, снова он сделал шаг назад. Трудно что ли хоть раз пойти навстречу? Знал бы, чего мне стоили эти слова, эта готовность принять его прикосновение. Ярость душила за горло, сомнения раздирали душу.

Да, мы в связке. Да, я и мой ребёнок в огромной опасности. Да, если не будет Лютого, будет другой урод, и ещё неизвестно, чем всё обернётся. Но я не могу больше! Каждое слово выворачивает меня наизнанку и обнажает нервы.

Я покрутила в пальцах визитку Макса. А вдруг это ловушка? Или проверка? Что ещё может сделать мне Лютый? А если предположить, что Макс подслан Чехом, то просить его о помощи — самоубийство. Но я не могла больше так. Надо разрубить эту иссушающую меня связь. Прекратить агонию. Да, сейчас же звоню Максу и попрошу отвезти меня к отцу.

Я вышла из палаты и направилась к дежурной медсестре. Но попросить телефон не успела. Двери другой палаты распахнулись, и оттуда выскочил врач. Халат его развевался, очки съехали набок.

— Реанимацию! — крикнул доктор. — Быстро!

Из палаты двое медбратьев вывезли носилки, вокруг засуетились охранники Макса и медсёстры. Коридор наполнился звуками, возникла сутолока. Врач надрывался, требуя поспешить.

Я застыла на месте, сердце пропустило сразу несколько ударов. Лютый поднялся вопреки рекомендациям, он шатался, когда шёл, но я отмахнулась. Зарывшись в своих переживаниях, даже не подумала удержать его, и теперь он при смерти?!

— Лёша…

Осознав, что произнесли мои губы, едва не лишилась сознания. Лёша?!

Глава 48. Лютый

— Привет, Серый, — я подошел к кровати и опешил от количества трубок, что опутывали Волчару. Будто в «Матрице» не очнувшегося Нео, запрограммированного на вечный сон в цифровом мире. — Спасибо, что спас Ангелину и моего ребенка.

Время шло, я стоял и смотрел на сухое бледное лицо друга и не знал, что делать дальше. Что сказать? Как себя вести? Я боюсь к девушке прикасаться, потому что каждое прикосновение терзает душу. Я же изверг.

Но что мне сделать? Признать? Да признал я, но зачем ей говорить об этом, это ничего не поменяет. Месть была бесполезной, лучше бы я полез в заварушку и подставил себя под пули, чем вот так жить. И Чех теперь навис, не надо мной, а над теми, кого я не в силах защитить. Понимал, что если сдохну, потяну и Ангелину за собой. Отец — великий ублюдок Кирсанов — не вытащит ее. Значит, я должен жить вопреки.

Глядя на ладони Волчары, я вспоминал, как он держал меня в больнице за руку и обещал, что мы найдем убийцу Милы, что найдем Сашку.

Найдем? Как?

— Как мы найдем, если ты будешь здесь валяться? — сказал вслух и протолкнул в горло горькую слюну.

Два друга. Серый и Макс. Два таких близких и разных человека. Один толкал меня на решительные шаги, не позволял сдаваться, а второй пообещал побить за одну ошибку. И, самое жестокое, я готов был получить от второго по всей программе, а первого заставить молчать, не нагнетать, не поддерживать в этом дерьме и не измазываться самому. Но если бы не эта нить — месть и желание отомстить — меня бы уже не было. Это правда. Месть дала мне новые силы идти дальше, а теперь ее нет — стерлась о чувство вины. И я умер снова.

Вернулся мысленно в комнату, залитую кровью любимой, позволил затаившемуся врагу избить себя до смерти. До последнего вдоха. Если бы можно было вернуть время назад, я был бы рад вырвать свое сердце, чтобы не быть уродом.

Сжал металл до белых косточек и стиснул зубы до черноты в глазах. Теперь уже себя не изменить, не обелить и не освободить от ноши.

И благодарить Серого за агонию, что сейчас съедала изнутри, у меня не получалось. Лучше бы проделал дырочку у меня во лбу, когда нашел меня около порога дома, лучше бы добил, чтобы не мучился.

Аппарат взвизгнул, ускорившийся сердечный ритм, что забивал уши писклявыми звуками, вонзился глубоко в грудь. Я нажал кнопку экстренного вызова и отступил к стене, чтобы меня не сбили с ног медсестры и врачи.

— Лёша…

Я обернулся.