Невольные записки

Как мы получали свои вещи при уходе на этап (зону), как копались в этом «навале», разыскивая свой хабар (открывали десятки сумок, пытаясь по лежащим сверху вещам определить свои), – отдельная поэма. Описать ее я не смогу никогда. Для этого нужен талант Зощенко.

А в каком виде мы находили свои шмотки? Слезы! Прогрызенные крысами дыры, из которых сыплется вермишель супов «быстрого приготовления», остатки мыла, обрывки бумажек былых приговоров и не отправленных жалоб. Самое смешное, что картонка с номером лежит сейчас, когда я вспоминаю и пишу все это, прямо передо мной. У меня ее никто даже не спросил…

Хата № 54

Если «Матроска» – рукотворный ад, то транзитная хата № 54 в Рязани (думаю, что и другие транзитные хаты – 50,51,55… – не лучше) – БУР в этом аду.

Сводчатый, не просыхающий, вечно сырой подвал. Даже не подвал – подземелье. Естественной вентиляции – естественно, нет. Принудительная (небольшая, с тетрадный лист, решетка в стене, с которой со стороны продола смыкаемся жестяная труба) включается «согласно расписанию» на один час в день. Как часто наступает этот «один час» и «один день», не знает никто. Вентиляцию включает корпусной в зависимости от настроения. «Старики», т. е. те, кто ожидает в этой хате своего этапа более двух-трех месяцев, утверждают, что пару раз включали. Хата даже не набита. Она утрамбована нами. Июль 2000 года.

Наш этап – 24 человека. В хату удалось впихнуть 17. Последнего, семнадцатого, утрамбовывают тормозами. Остальных повели куда-то дальше. Минут 20 стоим, пережидаем, пока в хате стихают вой и крики о беспределе, вызванные нашим появлением. Потихоньку рассасываемся, «утрясаемся» по свободному еще пространству.

Удивительное это понятие – хата в тюрьме. Когда кажется набита уже до предела, когда носом упираешься в чей-то затылок, – все равно находится место еще для нескольких человек. Даже вагон в метро, даже автозак имеет свой предел, после которого втиснуться невозможно. А хата – нет. Воистину резиновая…

Осматриваемся. Шконок нет. Сплошные, в два яруса, нары. Часть – деревянных, с выломанными давно досками, часть – железных со струнами. Нижние нары приподняты над полом сантиметров на двадцать. Полы – деревянные, прогнившие, со щелями, в которые может провалиться нога. Жестяные заплаты на полу – жалкие попытки прикрыть крысиные норы. Крыс много до привычности к ним. Я сам сгонял стайки крыс со ШКОНКИ (все еще называю нары шконкой) и спихивал с наваленных в углу мешков и пакетов с теми вещами, которые разрешили забрать с собой в хату.

Отступление

Удивительное существо – человек. И бессмертна мудрость, начертанная на перстне Соломона. «И это пройдет». Нет ничего, к чему бы человек ни смог привыкнуть. Со снисходительным умилением вспоминаю свои первые часы в ИВС, на сборке в «Матроске», на общаке. Вспоминаю, как брезгливо «поджимался», видя шевелящиеся от тараканов стены, или вшей на воротничке рубашки, или клопов…

«Ничего, привыкнешь, перестанешь обращать внимание», – говорили мне сокамерники.

Привык… Привык механически прятать заточку в матрас, на ощупь запаивать маляву, плести канатики, стряхивать клопов с подушки, докуривать бычки и делиться ими…

У меня уже не кружится от свежего воздуха голова на прогулке, не тошнит от запаха и вида остывшей баланды, не «передергивает» от гниющих язв. Мне даже помогает «от живота» (действительно!) давно просроченная таблетка аспирина. Я лихо «прикалываюсь и откусываюсь», разбираю рамсы, по вкусу отличаю «вторяки» от «нифелей». И мои «родные» хаты в «Матроске» кажутся мне привычными и удобными по сравнению с транзиткой в Рязани.

А после встреч с адвокатом в «Матроске», после многочасовых ожиданий в стакане, я, тарабаня в тормоза, кричал вертухаю: «Командир, пошли домой». Я искренне кричал это. Провонявшая, без воздуха и сантиметра свободного места хата, вечно застилающий потолок пар от кипящих фанычей, несмолкающий гул сотни голосов – все это воспринимается ДОМОМ! Поверить в это невозможно, но это – ТАК!!! Как психолог, я легко могу это объяснить. Адаптация и тому подобное… Но объяснить это на простом человеческом языке человеку с воли невозможно. (Я так и не смог объяснить своему адвокату – а она проработала более 30 лет! – почему после двух-трех часов бесед с ней в нормальном помещении, сидя на нормальном стуле, куря нормальные сигареты и общаясь на нормальном языке, я устаю и меня тянет «домой» в свой «общаковский угол», на вонючий, слежавшийся, комковатый влажный матрас). Но… «и это пройдет».

Хата № 54 (продолжение)

Под самым потолком две бойницы-решки. Как и везде – с решетками-жалюзи. Но здесь, в Рязани, они снаружи закрыты сплошными свето– и воздухонепроницаемыми щитами-заглушками (во избежание перекрикивания с другими хатами). Кормушка по этой же причине также постоянно закрыта. Круговорот «воздуха» из легких в легкие. Твой каждый вдох – всегда чей-то выдох…