Невозможная загадка

Джонс ещё раньше уловил запах огня и поленьев и теперь уже не мог думать ни о чём другом. У него снова заурчал живот.

– Скакка проголодался. Вот почему он привёл нас сюда. Если мы накормим его, он снова вырастет, а это неплохо, учитывая обстоятельства. Что скажешь?

Джонс снова оглядел просеку. Казалось, здесь нет ничего живого, кроме овец и лошадей, которые мирно щипали траву. Старый деревянный дом стоял вдали, совершенно заброшенный.

– Хорошо.

Руби сделала шаг вперёд и замерла – из коптильни вышел человек. Это была женщина. Сгорбленная и скрюченная, как вопросительный знак, она опиралась на трость и неверной походкой ковыляла по траве. Даже издали Руби заметила, что женщина стара. Она медленно направлялась к деревянной хижине. На полпути она остановилась и принюхалась, повернув голову в ту сторону, где стояли Джонс и Руби. Они припали к земле и поспешили оттащить скакку.

– Кажется, это кривоногая ведьма, – шепнул Джонс. – Сразу видно, они почти всегда пользуются тростью, потому что у них ступни деформированы.

Руби вся сжалась в траве, вспомнив первую ведьму, с которой она познакомилась, миссис Истон. Было нелегко одолеть её.

– Она может нас учуять?

– У них не настолько хорошо развиты органы чувств. А вот поесть они любят. Аппетит не хуже энтов.

Старуха наконец зашла в хижину и захлопнула за собой дверь.

– Что будем делать? – спросила Руби.

Скакка заскулил и облизнул губы, густая слюна стекала у него из пасти и орошала траву.

– Слишком опасно. Если мы попадёмся ведьме, вряд ли моя рогатка спасёт нас, револьвер уж точно не поможет.

– Но, Джонс, мы даже не знаем, когда нам ещё выпадет возможность поесть.

Джонс вздохнул, и вдруг его живот заурчал так громко, что скакка уставился на него и навострил уши. Руби встала и отряхнула землю с колен.

– Можем пробраться через лес и выйти с другой стороны коптильни, так нас никто не увидит.

Джонс фыркнул. А потом кивнул.

– Только быстро, – сказал он. – Войдём и выйдем, не задерживаясь.

* * *

Они спрятались за деревьями. Джонс слышал лишь биение своего сердца и больше ничего. Он знал, что Руби права, им нужно поесть хоть что-то, но он не хотел попасться. Он не хотел закончить свои дни, как другие Опустошители, застрявшие в этом месте. Он вспомнил обрывки куртки, которые они нашли, попав в этот странный мир.

Когда они наконец вышли из-за деревьев, они пригнулись и быстро добрались до коптильни. Джонс поднял щеколду и открыл дверь. Сквозь густой дым он разглядел ряды длинных сосисок, неспешно коптящихся, и, кажется, окорока и лопатки ягнёнка. Он прошёл дальше в полумрак комнаты, а Руби следовала за ним вместе со скаккой.

Когда он увидел свисавших с потолка рыб, с крошечными зубами и сморщенными губами, он снял парочку и принялся за еду. Рыба была слоистая и мясистая, и он вдруг понял, как же он проголодался. Он оглянулся – Руби кормила скакку большим куском мяса, поворачивая его, когда пёс откусывал огромные ломти. Швырнув рыбьи кости на пол, Джонс решил исследовать другие части здания и в дальнем конце увидел деревянный стол, прикрученный к стене. Он осторожно подошёл ближе и разглядел целую коллекцию ножей и других острых инструментов, включая шпажки, даже маленький топор и пилу.

На большом крюке под потолком висела нога.

Человеческая нога, подумал он, пошатываясь, отступил на несколько шагов и ударился спиной об окорока, лежавшие на полке, – несколько штук с громким стуком свалились на пол, – а потом запутался в сосисках, свисавших с полотка. Но тут он разглядел, что это, должно быть, нога какого-то существа, потому что пальца всего три. Всё же, оглядываясь на висевшее вокруг него мясо, он порадовался, что ел только рыбу.

– Мы уходим, Руби, – прошипел он, оглянувшись; Руби скормила скакке последний кусок мяса, и теперь пёс облизывал ей пальцы. – Бери что хочешь, и идём.

Он направился к двери. Вдруг ему показалось, что он заметил ещё ноги и руки, развешанные по тёмным углам. Он стал убеждать себя, что у него всего лишь разыгралось воображение. Но проверять он точно не собирался.

Дойдя до двери, он приоткрыл её и вдохнул чистый, свежий воздух, вытер пот со лба рукавом пальто, оставив тёмные полосы на ткани. Он слышал, как стучит его сердце, и постарался утихомирить его, – нужно подумать.

Но стучало не сердце. Грохотало где-то снаружи. Далеко, но всё громче и громче.

Он выглянул в щель приоткрытой двери, но не заметил ничего подозрительного. И вдруг он ощутил дрожь земли под ногами, его качнуло, будто на борту корабля, и коптильня застонала, сотрясаясь на своём основании. Овцы заблеяли, а лошади навострили уши, глядя в лес.

Верхушки деревьев задрожали, и Джонс протёр глаза, всматриваясь в даль. Деревья совершенно точно двигались. Что-то приближалось.

– Руби! – рявкнул он, оглянувшись. – Нужно идти. Сейчас же.

Но она боролась со скаккой за окорок.

– Руби!

– Да слышу я! – она выпустила окорок, и скакка попятился в сторону Джонса, к двери, стараясь прошмыгнуть мимо него. Джонс не пустил его, и скакка стал заглатывать мясо прямо на пороге.