Невозможное

Мог бы и не надрываться. Это и так всем понятно. Кипсел глубоко втянул воздух и закрутил пращу… Несколько долгих мгновений Кипсел смотрел на несущихся на них лошадей, чувствуя, что что-то идет не так. Это не было похоже на обычную атаку. Афиняне не притормаживали, не поднимали дротики над головой, готовясь к броску. Всемогущие боги! У них же щиты и длинные копья! И они явно не собираются поворачивать! Кипсел резко махнул рукой, посылая заряд, но уже было поздно. С пронзительным криком всадники ударили по разбегающимся в панике пельтастам. Краем глаза Кипсел заметил, как копье, словно ткань, разорвало тонкий плетеный шит и вонзилось в тело стоящего справа воина. Всадник при этом остался на коне — невозможно! Он испуганно замер, пораженный увиденным, но в следующее мгновение мощный удар отбросил его назад. Он ощутил чудовищный взрыв боли, а затем навалилась темнота.

4

Перед глазами Брасида разворачивалась немыслимая картина. Афинская кавалерия, выйдя из Дипилонских ворот, не разворачиваясь в боевое построение и не сбавляя ход, на полном галопе прошила заслон из пельтастов и отряд пращников, словно нож рассекает мягкий овечий сыр. Передовые всадники держали щиты с длинными копьями и каким-то образом оставались сидеть верхом, протыкая разбегающихся пельтастов вместе с их легкими щитами. Огромная колонна кавалерии, пронеслась сквозь коринфян сея ужас и смерть и исчезла за склоном холма. Брасид понял, что последует дальше.

— Стоять! — завопил лохагос во все горло.

Но передовые шеренги шли вперед уже не слыша приказов отставшего командира. Лишь последние пять шеренг замедлили шаг.

— Разворот! — что есть мочи закричал Брасид. — Делай как я!

Он резко повернулся, переложив щит в левую руку, присел на колено и с силой воткнул древко копья в землю, выставив острие вперед. Бойцы второй линии мгновенно поняв его задумку, прикрыли товарищей щитами сверху, выставив дополнительный ряд копий. Брасид покосился вправо. Задние шеренги спартанцев выполнили его приказ. Но соседние мегарцы так и не поняли в чем дело и продолжили движение вперед оставив тыл без защиты.

— Рассредоточиться! Удлинить линию! — задыхаясь кричал лохагос.

Шеренги за его спиной пришли в движение смещаясь вправо. Брасид до боли стиснул зубы, тряхнул гудящей от боли головой и стал ждать.

…

На это раз афиняне не стали атаковать спартанцев в лоб. Всадники пронеслись вдоль ощетинившихся копьями спартанских гоплитов, пытаясь достать спрятавшихся за щитами воинов своими копьями. Алкивиад, мчавшийся в первых рядах, досадливо морщился, вспоминая совет Алексиуса максимально удлинить древко. В тот момент Алкивиад отмахнулся от этого предложения, опасаясь, что всаднику будет трудно управиться с длинённым копьем. Но похоже, что проклятый раб очередной раз оказался прав. С таким оружием, идя по касательной, вдоль спартанской шеренги, можно было бы насаживать спартанские головы на острие, как куропаток на вертел. Но в это раз вертел оказался слишком короток. Ничего… Правый фланг пелопоннесцев полностью дезориентирован. Они здесь сделали все, что могли. Пора переходить к центру.

Обойдя спартанские шеренги, афинская конница сбавила ход и рассыпалась, разворачиваясь в ширину, заполняя собой все пространство. Привстав на стременах, Алкивиад хорошо видел главные силы спартанцев. Они рассекли афинское войско в центре и прижали отбивающихся из последних сил гоплитов к Акарнийским воротам. Ну что-же, попались! Алкивиад поднял голову и издал боевой клич: «Алале!».

— Алале! — громкое эхо прокатилось по афинским рядам.

Алкивиад опустил тяжелое копье и пустил коня в галоп.

5

Да. Афиняне всегда славились своей подлостью и коварством. Архидам видел, какой урон нанес союзникам их внезапный обстрел. Хвала богам, что спартанцы — воины, а не сборище гончаров и кожевников, которых легко можно напугать такими трюками. Останавливаться было нельзя. Хотя это и привело к разрыву шеренги. Наоборот нужно атаковать! Басилевс сделал знак, и флейтист заиграл Касторов напев.

— Вперед!

Казалось, что от поступи спартанской фаланги дрожит земля.

— Бегом!

Гоплиты ускорили шаг и перешли на бег. А вот и афинские свиньи — трусливо жмутся и отступают.

— Лакедемон!

Удар. Скрежет копья по медному щиту. Стоны и крики. Афиняне дрогнули. Арихадом ловко парировал щитом выпад вражеского гоплита и сладостно воткнул копье в его живот. Вот в рядах пятящихся афинян образовался разрыв, и спартанские воины ринулись туда, словно могучий поток размывает хлипкую плотину.

— Вперед!

…

Кровь струилась по запястью. Кто-то все-таки сумел достать его. Ничего… Это царапина. Архидам остановился, переводя дух. Хвала Аресу. Сегодня бог войны получил достойную жертву. Афинские солдаты со всех ног бежали к городской стене в тщетной надежде найти там защиту. Теперь их уже ничего не спасет… Но торопиться нельзя. Прежде чем приблизиться к стенам нужно восстановить строй…

— Басилевс! — лохагос подбежал к царю. — Базилевс, — повторил он, задыхаясь, — Фланги!