Невозможное

Леша взял на удивление легкий щит и осмотрел со всех сторон. Тот имел форму полумесяца. Плетеный из ивовых прутьев каркас был обтянут пахучей плохо выдубленной телячьей кожей, на которой черной краской был аккуратно выведен трезубец Посейдона.

— С ним или на нем? — невольно улыбнулся Алексей Сократу.

Тот хмыкнул:

— На нем не надо — раздавишь. Надеюсь, Посейдон защитит своего слугу.

— Надеюсь… — тяжело вздохнул Леша и осторожно поставил щит к стене, где уже стоял большой, круглый, обитый медью щит самого Сократа.

Ксантиппа, что-то ворча себе под нос, поставила на стол две плошки вареных бобов. От них исходил густой дразнящий аромат. Сократ благодарно кивнул жене, отломил кусок ячменной лепешки и обмакнул ее в варево.

— Спасибо, что приютил меня, — сказал Алексей, садясь за стол. — Жаль, что нам так и не удалось толком поговорить…

— О чем бы ты хотел поговорить? — усмехнулся Сократ.

— Обо всем.

— Обо всем? Боюсь, это слишком сложно для простака вроде меня. Я, к сожалению, ничего не знаю ни о мире, ни о живущих в нем людях. Умею лишь задавать глупые вопросы…

— Это уже немало… — Леша попытался попасть Сократу в тон.

Повисла тишина. Алексей опять поднял голову, разглядывая раскрашенные розовым облака.

Сократ проследил его взгляд:

— Красиво! Такие разные… У каждого свой вид, форма и цвет. И тем не менее это всё одно — облака.

Леша усмехнулся и невольно начал подначивать Сократа:

— Как и боги… Такие разные, а при этом одно…

— Облака как боги? — философ недоуменно покосился на Алексея. Конечно, Сократ не понял шутку. Аристофан еще не успел написать свою знаменитую комедию. — Облака… они скорее, как люди… — задумчиво возразил Сократ.

— Ну… Боги… Люди… Мне кажется, между ними разница не так велика, как кажется…

— Полагаешь? Так в чем же сходство и различие между богами и людьми?

Леша взял со стола килик с кислым вином и сделал большой глоток, собираясь с мыслями.

— Боги по определению совершенны. Значит, им не к чему стремиться… в отличие от человека. Для человека бог — это идеал. Сущность, которой человек мечтал бы стать.

— Но это “невозможно”? — Сократ с ухмылкой процитировал “Природу вещей”, написанную Алексеем.

— Для богов — невозможно, — парировал Леша. — Им некуда и незачем меняться. Поэтому они не способны совершать невозможное.

— В отличие от людей? А люди, выходит, способны на невозможное?

— Ну… по крайней мере, людям есть к чему стремиться. У них есть великая цель. А кроме того, боги даровали людям свободу. У богов, конечно, тоже есть свобода. Но она им не очень-то и нужна. Лучше они стать уже не смогут.

— А хуже?

— Тогда это будут уже не боги…

— Ну хорошо. “Невозможное” — это, конечно, звучит интригующе и соблазнительно. Но что ты имеешь в виду? Что невозможного может сделать человек?

Алексей прикрыл глаза:

— Например, человек может пойти против своей природы. Против своей сути. Против своего рода. Против судьбы. Все греческие герои занимались именно этим. Бросали вызов судьбе и богам. Замахивались на невозможное.

Сократ с сомнением покачал головой:

— Назови конкретное имя… — начал было он, но осекся и с удивлением поднял брови, глядя за спину Алексею.

Тот обернулся и вскрикнул:

— Пандора!

Леша вскочил и подбежал к смущенно застывшей на пороге девушке. Обнял ее плечи.

— Как ты здесь оказалась?

Пандора покраснела и покосилась в сторону выглянувшей из коридора Ксантиппы. Та сделала выразительные глаза и нарочито охнула.

Сократ торопливо поднялся и подошел к жене:

— Ну что, дорогая! Клянусь Пенорожденной, у нас последняя ночь перед боем! Нужно провести ее с пользой. Пойдем, милая. Не будем смущать молодых… — с этими словами он потянул Ксантиппу за собой.

Ее лицо расплылось в мечтательной улыбке. Она бросила последний взгляд на гостей и скрылась за дверью.

Алексей с Пандорой остались одни.

Они прильнули друг к другу и замерли, не говоря ни слова. Леша сжал Пандору в объятиях и уткнулся носом в ее мягкие волосы. Сквозь тонкий пеплос он чувствовал жар ее тела и ощущал, как грохочет сердце Пандоры.

Наконец Алексей нашел в себе силы оторваться от нее:

— Я очень соскучился по тебе! Спасибо, что заглянула.

Пандора ничего не ответила, лишь обхватила ладонями его щеки и прильнула к его губам. У Леши закружилась голова. Его руки ожили и сами собой проникли сквозь складки пеплоса, окутывающего тело Пандоры. Ее удивительно нежная кожа горела под его ладонями. Он ощущал, как Пандора дрожит всем телом. Но все же где-то в глубине сознания ощущал смутное беспокойство.

Наконец Алексей нашел в себе силы оторваться от ее губ.

Тяжело переводя дыхание, он прошептал, с трудом подбирая слова:

— Но как же ты… Уже совсем темно! Давай я провожу тебя!

Пандора распахнула глаза и испуганно посмотрела на него:

— Хочешь, чтобы я ушла?

— Нет… Но твой отец…

— Мне все равно! — сказала девушка дрогнувшим голосом. — Теперь я сама буду решать… — она осеклась. На глаза навернулись слезы.

Леша коснулся их кончиком языка, ощутив солоноватый привкус, и, не удержавшись, подхватил Пандору и поднял ее на руки.

— Что ты делаешь! Я же тяжелая! — шептала она, глотая слезы.