Невозвратный билет

– По какому случаю? – уточнила я. Надо было проверить тетради и подобрать для восьмиклассников контрольный диктант, от которого они не впадут в глубокую кому на третьем предложении.

– Поздравляю с днем рождения! – объявил Степан.

– Спасибо, конечно. Но вроде бы уже прошел, – ответила я.

Степан помнил, когда родился Киссинджер, в каком году тот стал госсекретарем США. Мой супруг мог назвать день и месяц события, обозначенного в мемуарах политического деятеля, но ни разу за все годы не поздравил меня вовремя. Я к этому привыкла и не обижалась.

– Да? Разве? – удивился Степан. – Прости, пожалуйста. Но посмотри почту. Я туда отправил подарок.

Я открыла ноутбук и почту. Еще пять сочинений от одиннадцатиклассников. Спасибо, что прислали, называется. Вовремя, конечно, сдать нельзя. Ну хоть не голосовым сообщением зачитали, как уже случалось. Мои ученики уяснили, что я терпеть не могу голосовые сообщения и не слушаю их. Исключение делаю только для Пети. Он поступает в театральный, и это тот случай, когда человек может телефонный справочник прочесть как увлекательный детектив. Петя часто присылал мне записанные стихи и прозу, чтобы я сделала нужные смысловые акценты.

– Прости, это? – спросила я у Степана, показывая ссылку.

– Да, туда придут результаты, – ответил муж, вручая мне небольшой пакет.

– Не понимаю, что это?

– Тест на анализ ДНК. Ты можешь узнать свое происхождение. Откуда твои предки, где они жили. В процентном соотношении. Ты же этого хотела? – Степан стоял очень гордый своим подарком. – Возможно, найдешь и других родственников.

– Спасибо, это прекрасный подарок, – ответила я, не понимая, что делать с пакетом и ссылкой. Если уж я и хотела узнать историю своей семьи, то точно не в процентах. Из родственников меня интересовал только один – мой отец. Не то чтобы я мечтала найти четвероюродную сестру. Ну узнаю я, допустим, что во мне есть два процента татарской крови или пять процентов еврейской. И еще десять процентов будут указывать на выходцев из Украины или стран Балтии. И что мне делать с этим знанием? Ничего. Вряд ли это изменит мою жизнь.

Да, я считала себя счастливым человеком в глобальном смысле слова. У меня было любимое дело и дети, с которыми мне общаться интереснее, чем со взрослыми. Я бы с радостью завела собаку или кошку, поняв наконец, кто я – кошатница или собачница, но Степан утверждал, что у него аллергия на шерсть. Мне не хотелось выяснять, на какую именно. Зато Нюся Степанова завела в кабинете биологии крыс для исследовательского проекта. Она кормила их разными кормами, решив изучить, как питание влияет на рост и развитие домашних питомцев. Крыс было трое – Ваня, Веня и Вова. Почему все мальчики? Так решила Нюся. Ей были важны график и качество питания, а не половая принадлежность. Крысы переехали в мой кабинет, поскольку пятиклашки, особенно девочки, заходящие в кабинет биологии, начинали визжать при виде крыс. Те отвлекались от питания, забиваясь в угол клетки, и срывали Нюсе проект. Я вела русский язык и литературу только у старшеклассников, которые на крыс реагировали спокойно. Даже забегали на переменах их покормить. Когда занемог Веня, мои одиннадцатиклассники бегали с ним в ветеринарную клинику. Потом в классе поселился мадагаскарский таракан Гоша, которого Нюся завела дома, уже для души, а не для проекта. Но Нюсина мама не захотела жить с тараканом, и моя ученица со слезами принесла его в школу.

– Анна Ивановна, пожалуйста, можно Гоша побудет у вас? – просила Нюся.

– Можно, но только пообещай, что не принесешь в класс змею. Я не готова ее кормить Ваней, Веней и Вовой. Они мне уже как родные!

– Анна Ивановна, вы самая лучшая! – расплакалась Нюся.

Так что недостатка в домашних питомцах у меня тоже не было.

Настя же, еще одна моя любимая ученица, попросила разрешения принести в класс цветы в горшках.

– Дома уже ставить некуда, – объяснила она.

– Настюш, пожалуйста, у меня и дома-то цветов нет. Они сразу засыхают. – Я попыталась найти отговорку. – И запахи… Сама знаешь, у многих аллергия на цветение…

– Анна Ивановна, мои не такие! – воскликнула Настя.

На следующий день в классе появились горшок с ростком алое и кадка с лимоном. Лимон, правда, представлял собой чахлую веточку. А спустя полгода в мой кабинет можно было водить экскурсии почти как в оранжерею. Настиными усилиями лимон стал колоситься, денежное дерево выросло до таких размеров, что я могла рассчитывать на приличное состояние. Рождественский цветок цвел не по графику, а по велению сердца. В углу стояли кадка с пальмой и еще несколько горшков с цветами, названия которых я так и не запомнила.

– У вас хорошая энергетика, цветы это чувствуют, – говорила Настя, обходя оранжерею.

– Конечно, я им стихи каждый день читаю, – рассмеялась я. – У меня крысы скоро диктанты начнут писать и выделять запятыми деепричастные обороты. В Вову я очень верю. Как начинаю рассказывать, он застывает и слушает.