Невозвратный билет

– И волки, и медведи. Но хуже всех олени. Смотри, видишь, у меня зубов нет? Это мне олень выбил. Запомни, если поднимешь руки выше плеч, олень встанет и выбьет передними ногами твои зубы. Охотники своим оленям зубы удаляют. Хлебом их кормят. А дикие нападают.

– Какие олени и волки? – вдруг очнулась моя мама. Все-таки она была профессионалом и ухватила самое важно в рассказе. – Мы что, с трупом в багажнике едем? А в ящиках прах?

– Ну да, – пожал плечами дядя Паша.

Мама выдала фразу с отборнейшим матом. Дядя Паша аж присвистнул от восхищения.

– Ты почему сразу не сказал? – рявкнула мама, прекрасно понимая, что она не может, как в столице, заявить: «Немедленно останови машину», – и выскочить, чтобы тут же поймать другое такси.

– Я сказал, что с грузом, – ответил дядя Паша.

– А я с ребенком! И она сейчас на коленях держит прах! – заорала мама.

– Да не, я ж нормальный. Что я, не понимаю? Нет там ничего. Так, склянки для виду поставили, – заверил маму дядя Паша.

– А в ящике?

– В ящике да, инженер. Пусть земля ему пухом будет.

– Каким, на хрен, пухом? Почему ты вообще… не разгрузился? – Мама пыталась сообразить, как поступить в подобной ситуации. Но ее богатый жизненный опыт не давал подсказки. Да, еще были случаи, когда даже у моей родительницы сдавали нервы и она терялась.

– Так рейс задержали! Ваш самолет, считай, чудом сел. На сутки перенесли вылет. А мне что? В аэропорту валандаться? А тут ты на меня накинулась. Отвези да отвези. Ну, и тебе хорошо, и мне выгода. Чего кипишуешь? Не бойся, инженер не разморозится. Я вас отвезу и сразу назад.

– Ну вообще! – Мама ахнула и снова выразилась крайне неприлично.

– Мам, не ругайся, мне несложно ящики подержать. Ну и что, что с прахом. Это просто ящики, – сказала я.

– Твою ж мать, – тихо сказала мама.

Думаю, даже для нее это был перебор. Она понимала, что дочь на заднем сиденье с прахом – не вполне нормальная картина. Как и соседство с трупом в багажнике.

– Довези нас до ближайшего поселка. Мы найдем другую машину, – объявила мама.

– Так нету, – пожал плечами дядя Паша.

– Чего нету? Машины? Я найду.

– Ты-то найдешь… Поселка нету. Да ладно, тут ехать два часа осталось.

Через полчаса мама пила спирт, разбавленный водой из фляжки дяди Паши. Грелась в его тулупе и его же варежках. Я сменила головной убор и сидела уже в дяди-Пашиной шапке-ушанке, такой лохматой, что ничего не видела. Шапку дядя Паша велел завязать под подбородком. Шерсть попадала в рот, и мне приходилось отплевываться.

А еще через полчаса мы заглохли. Я уснула и проснулась оттого, что вдруг стало холодно. Мама отчаянно пыталась прикурить сигарету на сорокаградусном морозе. Дядя Паша матерился.

– У тебя хоть рация какая есть?! – орала мама.

– Есть, но сдохла! Батарейки замерзли!

– И что делать?

– А хер знает! Говорили мне не соглашаться везти инженера. Предупреждали. Проклятый он. Не хочет на Большую землю возвращаться. Его уже в шестой раз пытаются отправить. То машина заглохнет, то рейс отменяют, то с самолетом проблемы. Это там, для отчетности, его второй раз вывозят, а наши мужики-водилы говорили, что даже из поселка выехать не могли. Сейчас вроде все хорошо было – и машина завелась, и до аэропорта я доехал, так рейс перенесли. Еще ты на мою голову свалилась. Точно, инженер все подстроил. И я идиот, что согласился вас отвезти. Теперь только сдохнуть. Ничего, нас найдут. Наши все знают, что я инженера повез, так что не боись, найдут точно. Да и спецборт под него заказан, а это другая отчетность. Вопрос когда? Ты напиши на бумажке на всякий случай, куда тебя с дочкой отвозить да кто принимать гроб и хоронить будет.

– Иди в жопу! – завопила мама. – Хочешь – помирай, а я не собираюсь!

Мама еще раз устроила кремацию. Она вытащила два ящика якобы с урнами с якобы прахом и разожгла костер. Отогрела рацию и сообщила, что спецборт никуда не улетит, за что прилетит всему начальству. Потому что груз спецборта в количестве трех покойников в разных видах, точнее, их доставка, заглохла на дороге. Где? В….

– Оль, может, ко мне поедем? Ну когда нас найдут, – предложил после сеанса связи совершенно ошалевший дядя Паша. Таких женщин он точно никогда не встречал.

– Иди в жопу, – повторила мама.

– Я Машку удочерю, – сделал еще одну попытку дядя Паша.

– Не получится, – подала я голос. – Мама на такое давно не покупается. Меня многие хотели удочерить. Предложите что-нибудь новое. Если что, я согласна на удочерение. Но договаривайтесь с мамой.

Дядя Паша с восхищением выругался.

– Просто жизнь, обычная жизнь, – ответила тихо я.

Сообщение про спецрейс как-то подействовало на начальство. Или, возможно, сработал мамин дар убеждения. Во всяком случае, когда нас приехал забирать внедорожник, мы были живы. Правда, уже без груза, который должен был оказаться на спецборте.

Мы стояли на трассе, замерзая. Мама решила, что надо жечь инженера.

– С ума сошла? – ахнул дядя Паша.

– Он не возражает, – ответила мама.

– А что я предъявлю? Груза-то не будет!

– Ты хочешь сам, вместо инженера, грузом стать? Лучше помоги, надо вытащить гроб. А то костер уже догорает, – велела мама.