Невозвратный билет

Мама же вышагивала в распахнутой дубленке, неся чемодан так, будто он был пустым. Юбка по последней моде, выше колен, капроновые колготки… Никакой шапки, естественно. Мама и сейчас терпеть не может шапки, шарфы и норовит расстегнуться. Колготки под джинсы? Джинсы с начесом? Нет, это не для нее. После таких прогулок она, естественно, заболевает.

– Ты опять голая ходила? – спрашиваю я.

– Нет, я просто остановилась покурить! – отвечает мама.

А это означает, что она распахнула пуховик или шубу, уселась на холодную скамейку и потом удивляется, почему опять кашляет.

Мы вышли на улицу и пошли к машине, представляя собой живописное зрелище – ненормальная женщина, упавшая с другой планеты, и ребенок, одетый с чужого плеча как бомж.

– Деньги вперед. Дизель нужно купить, иначе не доедем, – сказал маме водитель.

Она состроила гримасу и полезла в сумочку за кошельком. Но сумка не открывалась, замок примерз. Мама отчаянно сражалась с замком, но тот не поддавался.

– Ладно, садитесь, в машине отдашь, – велел водитель.

Мама залезла в кабину. Это был, как сказали бы сейчас, минивэн, похожий на машину ГАИ или «Скорой помощи».

Я смотрела, как из выхлопной трубы вылетает облако. Белое, чистое. Не черный выхлоп, как обычно, а что-то невесомое.

– А что это? – спросила я, поскольку знала, что из выхлопной трубы выплескивается черный дым, вонючий и противный.

– Пар, – ответил мужчина.

В тот момент я поверила, что оказалась в сказке. Раз уж в этом месте машины ездят на пару, превращающегося в облако.

– Чемоданы, – напомнила я водителю.

– И куда мне их? – возмутился тот, открывая багажник. Пока мама грелась в машине, мы с ним рассматривали багажник, соображая, как пристроить наш багаж.

Мой сын так разглядывает полки холодильника. Он достает кастрюлю с супом, контейнеры с котлетами и макаронами, а потом не знает, как их впихнуть обратно.

В багажнике стоял какой-то здоровенный ящик и еще два поменьше.

Наши чемоданы водитель, немного помешкав, водрузил прямо на здоровенный ящик.

– А что там? – спросила я.

– Трупешник, – ответил мужчина.

Я кивнула на всякий случай – такого слова не знала. Женщина, которая приняла мой загар за обморожение, спрашивала про «кисы́», мол как же я без них. И еще один мужчина заметил, что мне «кисы́» нужны. Я подумала, что речь идет о кошке, которую непременно надо завести. Решив, что без кошки не выжить. Так что на «трупешник» я отреагировала так же, как и на «кисы́».

– Эти в салон надо. – Водитель показал на ящики поменьше.

– Хорошо, – согласилась я.

Мне было вовсе не удивительно, что взрослый мужчина советуется со мной, ребенком, как лучше впихнуть чемодан и куда переставить остальной груз. Маме это было неинтересно, а я боялась потерять вещи, к которым относилась очень трепетно. Настолько, насколько мама – наплевательски.

Мы погрузились. В салоне было тепло. Мама смотрела в окно, думая о своем.

Я задремала. Очнулась оттого, что один ящик упал с сиденья на пол. Я полезла поднимать, надеясь, что ничто не разбилось.

– Да пусть валяется, – сказал мне водитель. Он представился дядей Пашей. – Ничего ему не будет.

– А что там? – Мама очнулась от собственных раздумий и решила поддержать разговор. – А пледа нет какого-нибудь? Холодно. Печку можно посильнее включить?

– Ха! Можно. Только плати, – рассмеялся дядя Паша.

Мама расстегнула сумочку и выдала водителю купюры.

– Заедем, тут недалеко, залью еще дизеля, – кивнул дядя Паша.

– Так что в ящиках? – Мама настроилась на беседу. Видимо, нужно было отвлечься. Я знала, что ей совсем неинтересно, но она так работала – думала, потом «переключалась», потом опять уходила в себя. Я привыкла. Когда требовалось – замолкала. Иногда мама слушала, не вникая, оставаясь в собственных мыслях. Так было и в этот раз. Иначе я не могу объяснить ее спокойствие.

Дядя Паша будто ждал вопросов. Тут же начал рассказывать.

В поселке, куда мы ехали, мужик умер, еще нестарый вроде бы. Но самый пожилой в поселке. Шестьдесят два года. Очень ценный специалист, инженер известный, тоже из Москвы приехал. Обычно молодежь приезжала, а тут, считай, мэтр. Неделю отработал и прямо на совещании упал.