Неврозы большого города

Огромная роль в преодолении страха смерти принадлежит мужеству, о котором хорошо сказал знаменитый протестантский богослов Пауль Тиллих: «Сам страх временности существования возможен благодаря тому, что он уравновешен мужеством, утверждающим временность Без этого мужества человек поддался бы уничтожающему характеру времени, он отказался бы от настоящего. Но человек утверждает момент настоящего, хотя аналитически он кажется нереальным, и защищает его от страха, который вызывает в нем мимолетность этого момента. Он утверждает настоящее через онтологическое мужество, столь же изначальное, как и его страх временности. Это мужество присуще всем существам, но изначально и осознанно оно присутствует только в человеке, который способен предвидеть собственный конец. Следовательно, человеку нужно величайшее мужество, чтобы взять на себя свой страх. Человек самое мужественное из живых существ, потому что он должен одолеть глубочайший страх. Самое трудное для него — утверждать настоящее, потому что он способен представить себе будущее, которое ему еще не принадлежит, и прошлое, которое ему уже не принадлежит. Он должен защищать свое настоящее от видения бесконечного прошлого и бесконечного будущего, ни одному из которых он не причастен. Человек не может избежать вопроса о предельном основании своего онтологического мужества... Космологический вопрос о Боге есть вопрос о том, что предельно делает возможным мужество, — мужество, приемлющее и преодолевающее страх категориальной конечности».

Чем больше страха смерти присутствует в сознании человека, тем меньше он оказывается удовлетворенным своей жизнью. Это означает, что он живет не подлинной своей жизнью и не проник в свою сущность. По мере нахождения смысла жизни, проживанием ее с предельно полной включенностью, этот страх отходит на второй план.

Нижеследующие наставления великих философов свидетельствуют о важности размышлений о смерти:

Сократ:

«Те, кто подлинно предан философии, заняты, по сути вещей, только одним — умиранием и смертью. Люди, как правило, этого не замечают, но если это все же так, было бы, разумеется, нелепо всю жизнь стремиться к одной цели, а потом, когда она оказывается рядом, негодовать на то, в чем так долго и с таким рвением упражнялся!»

Аналогичным образом высказывался и Сенека:

«Вот что дает философия: веселость, несмотря на приближение смерти, мужество и радость несмотря на состояние тела, силу, несмотря на бессилие. Хороший кормчий плывет и с изодранным парусом, и даже когда снасти сорвет, он приспособит то, что осталось и плывет дальше.

Кто не хочет умирать, тот не хотел жить. Ибо жизнь дана нам под условием смерти и сама есть лишь путь к ней.

А это ведь великое дело, и долго надо ему учиться, — когда придет неизбежный срок, уйти со спокойной душой.

Не презирай смерть, а прими как благо — ведь она нечто такое, чего желает природа».

Цицерон:

«Жизнь философа есть постоянное размышление о смерти, — каждому человеку надлежит смолоду приучаться без ужаса глядеть на свой последний час, иначе нет и не будет ему покоя. Так как несомненно, что все мы должны рано или поздно умереть».

Монтень:

«Философствовать — значит учиться умирать».