Незавидный холостяк

– Тише… – шепчу я, когда она вздрагивает от первого прикосновения языка. – Тише, я хочу, чтобы тебе было хорошо.

Ее вкус, как давно желанный десерт. В ее запахе хочется купаться. От ее стонов по нервам разбегаются трескучие искры. Она тянет к себе мою руку, облизывает мои пальцы, обнимает губами каждый – и прикусывает, больно, остро, когда ее вытянутое струной тело содрогается, награждая меня еще одной порцией дразнящей сладости на языке.

Едва отдышавшись, Варвара ловко переворачивается на живот, сползает на пол и принимается расстегивать мои шорты, но когда ее губы касаются чувствительной плоти, я мотаю головой и, подхватывая под руки, тяну ее вверх.

– Нет, нет, не надо. Я хочу смотреть на тебя. Смотреть тебе в глаза, – отвожу ее волосы, любуясь искусанными губами и румянцем на нежной коже. От ее красоты до боли щемит сердце.

Ч-ч-черт… И от того, что у меня тут нет запаса презервативов, оно щемит еще сильнее. Я так хочу в нее, в ее горячую глубину, что это выворачивает наизнанку.

– Секунду… – шепчет она и на мгновение исчезает из моих объятий, чтобы появиться с яркой глянцевой пачкой в руках.

Захватила с собой вместе с «детьми», надо думать. Запасливая и продуманная Варвара – это… Это немного грустно.

Но все лишнее тут же смывает волной нетерпения, когда становится можно наконец заполнить ее собой, медленно-медленно, скользя кончиками пальцев по ее лицу, удерживаясь на последних остатках воли от срыва в головокружительную глубину. Перехватывает горло от того, какая она тесная и горячая. И как она сжимается еще сильнее, так что я боюсь кончить слишком рано, не успев насладиться до конца.

Она у меня первая женщина за много месяцев, почти за год, что я тут провел.

– Можешь кончить, – шепчет она мне на ухо. – Мне нравится, как ты стонешь. Ты ведь еще не разучился творить волшебство своими пальцами?

Если бы я вообще не был возбужден, я все равно кончил бы в этот момент, от этих слов.

Это так охренительно, что почти больно – вжимать себя в нее, чувствовать ее пальцы в волосах, прикусывать ее шею, чтобы низкий хриплый стон вибрацией пронизал все ее тело.

Мне нужно совсем немного времени, чтобы восстановиться. Но я никуда не тороплюсь – катаю ее соски во рту, прикусывая их до резких вскриков, целую ее жадно и горячо, облизываю всю с головы до кончиков пальцев, маленьких и розовых. Забираюсь языком в такие места на ее теле, что она только ахает и, кажется, краснеет.

И снова вхожу в нее.

Развожу ее ноги, ритмично вбиваясь внутрь и запрокидывая голову, чтобы глотнуть воздуха, проверить – я еще жив или это предсмертные райские видения? Сгибаю ее ноги в коленях и прижимаю их к груди, входя так глубоко, как только могу, медленно, чтобы она прочувствовала каждое мгновение и каждое касание. Склоняюсь, чтобы коснуться ее губ и продвинуться внутрь еще немножко, ловя в поцелуе надрывный стон.

Держу ее на грани. Чувствую, как ее трясет, как напряжены все мышцы, но не отпускаю, не отпускаю, не отпускаю до последнего.

А потом слизываю капельки пота с ее кожи, пока она пытается отдышаться после пронзительного крика, спугнувшего всех ночных тварей за пределами этой комнаты.

Разворачиваю ее спиной, и она прогибается мне навстречу, стонет «Еще!», и от изгиба ее талии, от того, как она по-кошачьи трется грудью о простыни, оставляя на них свой запах, я ломаюсь во второй раз.

Вжимаю пальцы в ее бедра и несколько мгновений в мире не существует больше ничего, кроме невыносимого жара и запаха Варвары.

Но что же делать с ее «еще»?

Пальцы… Она права – пришло время пальцев и их волшебства.

Если поначалу она смеется и мурлычет от моих ласк, то вскоре только кричит, кричит в голос, до хрипа, и я рад, что коттедж для новобрачных так далеко.

Она царапает мне грудь, оставляя длинные саднящие следы, а когда у меня снова встает, и я опрокидываю ее в подушки – еще спину, и боль от царапин смешивается с острым удовольствием, простреливающим молнией позвоночник.

Времени не существует. Все так же стрекочут ночные цикады, все так же темно за ставнями, все так же невозможно устать и пресытиться Варварой. Я снова хочу ее, хочу так же неистово, как хотел в первые мгновения, пока сброшенное платье еще не коснулось пола. И она откликается на мое желание с тем же лихорадочным энтузиазмом, словно нисколько не устала.

Все-таки не очень предусмотрительная Варвара – маленькая пачка презервативов уже кончилась, а я еще нет. Но она находит выход, он – между ее губ, во влажной теплоте рта, под ласками острого кончика языка, дразнящего мимолетными касаниями. Она помнит, что я хочу видеть ее, и смотрит мне в глаза, обнимая ртом блестящий от слюны член.

Крепко, сладко, жарко, туго, влажно, развратно – особенно когда она выпускает головку и тонкая ниточка слюны тянется за ней. Что она делает – это невозможно и непостижимо, и я взрываюсь, не в силах это больше выносить. Дождавшись последних капель, выплеснувшихся в ее рот, Варвара отстраняется и медленно облизывает губы под моим взглядом.