Неживая земля. Воитель

Рухнув на спину, Энэй отодрал от головы обрубок щупальца, откинул его в сторону, обернулся и увидел закованного в тяжелый доспех многоликого потрошителя. Составной меч молниеносно вошел в его разинутую глотку, но грозный сын Тьмы был уже мертв. Ударом булавы его разорвало на несколько частей. Цепляясь за землю уцелевшей рукой, одна из них ползала неподалеку, оставляя позади ворох внутренностей. Энэй поднялся, побежал и вскоре растаял в густом тумане. Тяжелый смрад от крови и горящего мяса сменился запахом сырости, затхлости. Вблизи стража пахло холодным земляным склепом, мертвой древностью. Мерзко чавкая, нечто бесформенное набросилось на воителя. Энэй отсек существу несколько когтистых конечностей и, развернувшись, новым ударом распорол живот. Пульсирующая кровью мерзость рухнула, запутавшись в своих кишках.

Что-то приближалось со спины. Энэй ощущал его, слышал прерывистое, хриплое дыхание. Он обернулся и увидел огромный, расплывчатый силуэт нагромождений из мышц и плоти, туго закованных в тяжелый, стянутый колючими цепями доспех. Если бы не они, то созданный безумными прядильщиками Изгдота сын Тьмы развалился на части. Похожая на свиную голова, что росла из середины омерзительного тела, уставилась на воителя, выплюнула изо рта кость с ошметками плоти павшего воина Тьмы и хрипло зарычала. Плоть чудовища мерзко колыхалась, а цепи постукивали о доспех. Оно неуклюже побежало, Энэй занял низкую стойку с мечом. Туман едва заметно колыхнулся, послышался нарастающий гул, какой бывал в глубоких подземельях Ордена при изнурительных тренировках с копьем или мечом. Гул нарастал, воздух завибрировал. Спасаясь, воитель отпрыгнул назад и всем телом вжался в кровавую земляную жижу. Воин Тьмы разъяренно завопил, отвел за спину непропорционально огромную руку и хотел метнуть в Энэя уродливый трезубец. Булава стража стремительно рассекла туман, оторвала от ног чудовища тело и превратила мясистую тушу в кровавое облако.

Энэй торопливо отполз, поднялся. В таком тумане пригодилась бы система обнаружения, но без шлема она не функционировала. Осторожно пробираясь сквозь непроглядное, белое марево, воитель двигался по следу великого князя сквозь сотни разрозненных воинов. Подобно призракам они блуждали в тумане, пока их не настигала булава стража. Стараясь не терять времени, Энэй избегал сынов Тьмы, но при необходимости резал быстро и бесшумно. Впереди показалось нечто жуткое – огромных размеров две конечности. Они топтались в месиве из земли, переломанных костей и раздавленных тел.

Провалившись по голень, Энэй вступил в кровавую, вязкую жижу, подошел ближе и увидел на конечностях сочетание белесой чешуйчатой кожи и темной, твердой на вид материи, похожей на ту, из которой воздвигнуты обелиски Пограничья. Одна нога стража оканчивалась подобием огромного копыта. Другая выглядела, как лапа птицы с четырьмя когтями спереди и двумя сзади. Лапа с копытом поднялась, пронеслась над воителем. Он увидел под ней мясистые, ороговевшие кожаные образования. Среди них вперемешку с землей шевелился раздавленный воин Тьмы. Его внутренности свисали сквозь пасть и разорвавшийся живот. Лапа бесшумно опустилась в землю, из отверстий на темной поверхности вырвался густой белый дым. Энэй посмотрел вверх. Он не ощущал великого князя, как других детей Тьмы, но запомнил едкий, резкий запах. В сыром тумане запах ощущался гораздо сильнее. Воитель деактивировал меч, закрепил на броне, понадежнее ухватился за темный камень и полез вверх.

Чем выше, тем реже становился туман. Энэй заметил снизу несколько десятков безобразных силуэтов, они поднимались следом за ним. Туман странно искажал их голоса, превращая в зловещий, на грани слышимости шепот. Высоко в тягучем, белом мареве разлилось темно-зеленое сияние. Воитель замер, а мимо него, оставляя дымящиеся хвосты, сыпались вниз объятые пламенем сыны Тьмы. Энэй искал глазами раненого князя, но среди павших его не было. Провожая взглядом пылающие тела, он не услышал, как они разбиваются о землю. Туман жадно, без единого звука проглатывал их.

– А-а-а-о-о-о! – донесся сверху протяжный вой.