Нежный плен

Леонардо шагнул меж деревьев – Годива пошла за ним. Несколько шагов, и свет от костра стал почти незаметным. Под ногой хрустнула ветка. Девушка ойкнула и сделала еще шаг, врезаясь в мужскую спину. Послышался раздраженный вздох. И тут же сильные пальцы обвили ладонь Годивы. Красавица еще сильнее задрожала – так внезапно оказалась рука Леонардо рядом, так проникновенно было его прикосновение. Не просто же так он сделал это? Есть ведь смысл в том, что мужчина снова взял её за ладонь?

- Придется вести тебя за руку, как маленькую, а то еще ноги переломаешь, - разбивая закравшиеся в голову романтические мысли, произнес Леонардо.

Годива не ответила. Зачем-то к глазам подступили слезы. Девушка часто-часто заморгала, прогоняя их. Хотя было темно, и увидеть их было трудно, красавица не хотела, чтобы мужчина знал, что она плачет.

Леонардо свернул направо, утягивая свою пленницу за собой, а потом, наконец, остановился. Убрав свою руку с ладони девушки, мужчина произнес голосом, не терпящим никаких возражений:

- Снимай тунику.

- Что? -  несмотря на тон Леонардо, Годива, все же, осмелилась, задать вопрос. Она стояла, не веря своим ушам. Может, ей послышалось?

- Сними с себя мокрую одежду, - холодно повторил мужчина.

Девушка заметила движения руками. Раздался звук снимаемой одежды – это Леонардо стягивал с себя кожаную тунику.

- Ч-что ты задумал? – внезапно, не на шутку испугавшись, забормотала Годива. Она попятилась назад и уперлась спиной в жесткую кору дерева – та царапал её кожу даже сквозь одежду.

Мужчина, услышав голос пленницы, усмехнулся. Подумать только, боится его! Словно не они провели несколько ночей вместе! И как провели – целомудренно!

- Твоя невинность останется при тебе, Годива, - сообщил воин, освобождаясь от туники, - сними мокрую одежду, я отдам тебе свою.

Она, сгорая от стыда, повернулась к Леонардо спиной. Дрожащими от волнения и холода руками, девушка начала снимать одеяния. Едва не застряла в тунике, и лишь мысль, что мужчине придется помогать ей с этим делом, помогла Годиве снять её. На саксонке осталась только тончайшая, нижняя сорочка – единственная преграда, но и она, увы, была наполовину мокрая. Девушка замешкалась, не зная, как правильно поступить. Слова Леонардо поторопили её:

- Живее, Годива, если не хочешь, чтобы я помог тебе.

Девушка торопливо стянула сорочку. Теперь она, полуобнаженная, стояла, ожидая… Чего же? Часть её, по-прежнему опасалась, что Леонардо прикоснется к ней. Но, помимо опасений, Годива испытывала еще другое, противоречивое чувство – она хотела, чтобы он дотронулся до неё. Девушка тяжело вздохнула, пристыженная и пронзенная своими желаниями.

Снова хрустнула ветка.

- Возьми, - произнес Леонардо.

Годива, полуобернувшись, заметила руку, протянувшую ей одежду.

- Спасибо, - девушка, изловчившись, забрала кожаную тунику и тут же поспешила надеть её.

Стоило только мужскому одеянию коснуться обнаженной кожи Годивы, как тысячи ощущений окутали и проникли в прекрасную саксонку. Туника все еще сохранила тепло Леонардо, и теперь, казалось, что это он, его руки и тело, обнимают Годиву. Аромат, исходящий от одежды – аромат яркий, с легкой горькой ноткой, мускуса, мха и Леонардо, усиливал эти чувства.

Девушка опьянела от ощущений. Ноги стали ватными, в груди начал расползаться жар. Не хотелось уже никуда идти. Стояла бы так, слушая своё сердце и ловя на себе взгляд черных глаз. Поняла, что чувства, спрятанные далеко-далеко, не умерли. Всходить стали – не спрашивая разрешения. Если прежде испытывала симпатию и доверие к Леонардо и, быть может, детскую влюбленность. То сейчас – ощутила изменения в сердце. И ответ следом получила – почему все предложенные женихи не вызывали женского интереса. Не мог он возникнуть. Место в сердце было уже давно  занято.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Они, не задержавшись, вернулись к костру. Леонардо, накинув на широкие плечи шерстяное одеяло, выступил из леса, как первобытный человек – его обнаженный, мускулистый торс мгновенно привлек внимание многих женщин. Те зарделись, возбужденные таким горячим видом. Затем, эти же женщины перевели любопытные взоры на Годиву, ожидая увидеть на её лице отметины, подтверждающие, что Леонардо уединился с ней не просто так.

Но, увы, к некой досаде, нормандки не обнаружили подтверждение своих домыслов. Годива была так же бледна, стыдлива. Ни красных щек, ни припухших губ, разгоряченных мужским поцелуем. Лишь глаза – поблескивали. Странная какая-то. Но кто знает эту саксонку, о чем та думает?

Женщины продолжали разглядывать её. Конечно, особой пикантности ситуации придало одеяние Годивы. Кожаная туника плотно облегала полную грудь девушки и едва скрывала её длинные ноги. Подумать только! Нормандский лев отдал ей свою одежду! Либо это – настоящая забота опекуна, либо… Но, глядя на невозмутимое лицо Леонардо, женщины терялись в своих догадках. Он сел возле костра и, уже не обращая внимания на саксонку, принялся беседовать с Барди. Нет! Влюбленный мужчина так себя не ведет!