Незнакомка в городе сегуна. Путешествие в великий Эдо накануне больших перемен

Некоторые знаменосцы имели собственные земельные владения, обычно располагавшиеся в ближних провинциях и, надо сказать, не отличавшиеся большим размахом: всего несколько деревень и поля вокруг. Сами они редко посещали эти угодья. Встречались отдельные самураи, которым могло быть не совсем безразлично, что происходит в их владениях, – в таком случае они нанимали сыновей деревенских старост и назначали их управляющими[352], а также допускали к себе зажиточных крестьян, когда те приходили с поздравлениями на Новый год. Но преимущественно земля представляла для самураев только дополнительный источник доходов в виде собираемых налогов на рис. Знаменосцы были истинными детьми Эдо и навсегда оставались плоть от плоти большого города[353].

Большинство знаменосцев и все стражники получали жалованье рисом, который выдавался из закромов сегуна. Зернохранилища находились в Асакусе. Там ряд за рядом стояли приземистые грузовые склады, врезаясь своими торцами, словно зубья пилы, в берег реки Сумиды[354]. Там день за днем длинные плоскодонные лодки, груженные рисом, собранным с полей сегуна, подплывали к зернохранилищам по специально прорытым узким каналам, ведущим в глубь суши от реки. За год в хранилище поступало около пятисот тысяч тюков риса. Богатство колоссальное, но крайне уязвимое, так как весь комплекс зернохранилища постоянно подвергался угрозе пожаров. Именно поэтому все складские помещения с запасами риса стояли в окружении колодцев и баков для набора воды – все это охранялось тщательнейшим образом. Рис высочайшего качества предназначался для жен и наложниц сегуна. Остальное зерно распределялось между его вассалами: лучший рис получали высокопоставленные самураи, худший доставался стражникам самого низкого ранга.

Как знаменосцы, так и стражники три раза в год посылали в зернохранилище за жалованьем своих представителей – их называли предъявителями талонов. В этом названии хранилась память о порядке выдачи жалованья, который существовал еще в XVII веке. В те времена самураи, еще лично приходившие за причитавшейся им долей, писали свои имена на бумаге, потом каждый из них зажимал помеченную бумажную полоску между заостренными бамбуковыми палочками и втыкал их в огромный тюк соломы, поставленный перед складами специально ради этой процедуры. Работники зернохранилища собирали записки и выкликали имена самураев. Однако вассалы сегуна сочли ниже своего достоинства толкаться в очереди за пайком риса, будто они голодные псы, ожидающие подачки. Из-за этого самураи стали нанимать простолюдинов, чтобы те забирали рис вместо них. Так появились первые предъявители талонов, и так начинался их прибыльный бизнес – с того, что они как посредники помогали самураям получать их «рисовое» жалованье.

Что самурай собирался делать с этим рисом, хранившимся в сотнях, а иногда и тысячах больших соломенных корзин? Он сам, его семья, его домочадцы съедали его ровно столько, сколько могли съесть, – по приблизительным подсчетам, взрослый человек, если он ограничивался скромными порциями, расходовал в течение года один тюк риса. В чем самурай действительно нуждался, так это в наличных деньгах, ведь ему нужно было покупать и соевый соус, и саке, и древесный уголь, и овощи, и мисо, и одежду, и мебель, и доспехи, и все остальное, что составляло как важные, так и мелкие потребности жителя большого города. Оторванный от земли, самурай лично ничего не выращивал и не производил. Так что предъявители талонов предложили собственное решение проблемы: они берут на себя роль посредников и за небольшие комиссионные будут сразу после того, как получат самурайский рис, обменивать его на наличные деньги. Ни знаменосцам, ни стражникам больше не придется опускаться до вульгарной торговли. В день выплаты жалованья самурай теперь мог просто сидеть в чайном доме у реки, встречаться там со своим посредником, получать от него мешочки с золотыми слитками, а заодно и подобострастные заверения, как тот благодарен господину за его покровительство.