Незримые тени

Коридор исчез. Его жена из плоти и крови, теплая и прекрасная, лежала рядом, озаряемая светом ярко горящего ночника, опиралась на локти, и в полумраке ее взгляд впивался в него. Антоний оцепенел, не в состоянии пошевелиться, пока она так смотрела, и возникло ощущение, что его прижало огромным камнем.

Он знал, что нужно закрыть глаза, иначе сейчас она получит то, что хотела. И он снова станет ее безвольным рабом. Ему хотелось закричать, оттолкнуть ее изо всех сил, но она словно вампир сковала его незримыми путами, торжествующе улыбаясь.

Ее рот скривился в торжествующей улыбке.

Подчинившись ее воле, потом он возненавидел жену за эту ночь еще больше прежнего.

Утром она, словно ничего не случилось, легко и радостно щебетала за накрытым столом, и в ней не было ничего от той дьяволицы, что замутила его разум. На ней отлично сидело прелестное розовое платье, оттенявшее легкий румянец ее щек.

Когда отношения между ними разладились, она вся как-то потухла, словно внутри погас всепожирающий огонь. Ему было и жалко ее, и в то же время нравилось видеть опустошенной, словно она лишилась своего могущества. А сейчас этот огонь появился вновь.

Если так и дальше пойдет, ее пламя выжжет его дотла, от него ничего не останется.

Да кто же она на самом деле?

Он потрясенно смотрел на нее, не зная, как поступить. Теперь ему не будет покоя в собственном доме? Он боится собственную жену? Боится женщину?

Антоний встал из-за стола, не в состоянии находиться рядом с ней. Как же искусно она притворялась! Как мастерски вводила в заблуждение! Больше он не позволит ей наслаждаться победой. Он даже видел, как про себя она смеется над ним и словно говорит, какое он ничтожество.

Ничего. Он еще укажет ее место.

София, и правда, упивалась триумфом. Она поняла, как нужно действовать. Сила внутри нее говорила, что она способна на большее. Если Антоний вздумал упрямиться, то она возьмется за него как следует.

И хотя муж стал запирать от нее дверь, она поняла, что он сопротивляется из желания насолить ей, и теперь буквально бегал от нее, не позволяя толком приблизиться. Это казалось смешным и нелепым, но только сейчас Софии было уже не до смеха.

Женщина поморщилась от досады. Как заставить его снова быть послушным? Муж так переменился к ней. Может, догадался, что она намеренно использовала свою силу?

Не может же она, право, привязать его к стулу… От этой мысли София даже рассмеялась, и у нее поднялось настроение. София и раньше знала цену своей красоте, своему очарованию и умению настоять на своем, способности воздействовать на мужчин. Ей не могло и не должно быть равных. По крайней мере, здесь.

София догадывалась, что не только одна ее красота имеет сильное воздействие, чувствовала нечто другое – огромное, могущественное, что часто в ней дремало, а потом вырывалось наружу, когда она нуждалась в этом. Женщина не могла дать определения этому чувству, но понимала, что обладает способностью влиять на людей.

Еще давно она заметила, что, если пристально смотреть в глаза собеседнику, он становится менее подвижным и словно каменеет, что такое воздействие кажется гораздо естественнее, когда она находится в хорошем расположении духа и улыбается собеседнику. Таким образом, она как бы легко обманывает его доверие. В этот момент человек попадает не только под очарование Софии, но и под влияние ее чар.

Ей казалось это забавным, и она не раз проделывала этот фокус с людьми. Особенно это удавалось с мужчинами. Впрочем, ей еще не доводилось заставлять какую-нибудь особу женского пола делать то, что хочет она, лишь потому, что они не слишком ее интересовали.

Раньше София не задумывалась об этом. Но в какой-то момент ее осенила новая мысль. Что еще можно делать с такими способностями и можно ли их развивать?

Размышляя об этом, впрочем, она зашла в тупик. Даже если заставить Антония возвращаться к ней снова и снова таким способом, будет ли это означать, что он снова любит ее? А может, делает это лишь потому, что не в состоянии противостоять ей? Нужен ли ей столь безвольный муж?

София схватила маленькую статуэтку с каминной полки и с яростью швырнула о стену. Осколки разлетелись во все стороны, и один оставил царапину на предплечье.

Ей не было больно. Она равнодушно стерла кровь, и, не мигая, уставилась в большое зеркало, откуда на нее смотрела красивая молодая женщина с горящими глазами. Невольно она залюбовалась собственным отражением.

Так почему же он избегает ее???

Горничная, взяв поднос на кухне, поставила на него фарфоровый чайник и чашку с блюдцем, а затем поднялась наверх. Приближаясь к комнате Софии, она услышала женский голос, который с кем-то спорил. Горничная нахмурилась, испугавшись, что к Софии кто-то пришел, а она не позаботилась о том, чтобы поставить вторую чашку. Хозяйка будет недовольна.

Лучше сейчас извиниться и сбегать вниз за чашкой, а заодно узнать, не нужно ли чего-нибудь еще. Открыв дверь, горничная увидела сидящую за туалетным столиком Софию. Та расчесывала длинные волосы, напевая.

– Поставь поднос сюда. Спасибо, Герта.