Незваный гость

Некоторое время я копошился на кухне, стараясь не представлять, что происходит наверху. Временами мне казалось, что я должен заявить о своем присутствии – скажем, выбрать этот момент, чтобы в стиле Мари Кондо достать всю одежду, обувь и книги в доме и шуметь картонными коробками, предназначенными для благотворительности в надежде, что шум убьет настроение Пиппы и Титуса. Но, конечно, я этого не сделал. На самом деле, все мои надежды подняться наверх разбились, когда я собрался в главную спальню, чтобы переодеться в спортивную одежду, и услышал ритмичный стук и стоны из комнаты Титуса. Я автоматически развернулся на пятках и отправился на кухню есть разогретую лазанью, раздираемый противоречиями, сердитый и растерянный. Мне надо было, чтобы Мэттью разбирался с этой ситуацией. Он был моим ориентиром в том, что касалось Титуса. Человек дисциплины и решительных действий. Я открыл телефон, заглянул в «Инстаграм» и увидел, что число моих подписчиков затормозилось; люди спрашивали, куда я подевался, многие обсуждали, я «просто бросил» или «случилось что-то плохое».

Я как раз собирался напечатать некоторым резковатый ответ, когда услышал шум наверху, громкий стук, как будто хлопнули дверью, и крик:

– Просто отвали от меня!

Это был Титус. Он кричал, а затем до меня донесся плач, когда растрепанная Пиппа сбежала по лестнице и начала надевать пальто – сначала задом наперед – ругаясь на себя, когда не попала в рукава.

– Блин. Блин! – крикнула она, встряхнув пальто.

– Пиппа, ты в порядке? – спросил я, выходя в коридор, чтобы помочь ей. – Что случилось?

– Она уходит, – раздался с лестницы голос Титуса, вызвав впечатляющее эхо, словно какой-нибудь бог вещал сверху.

Пиппа в ужасе посмотрела на меня и выбежала за дверь, которая с грохотом захлопнулась за ней.

– Ты ее расстроил или что? – спросил я, повернувшись к Титусу. – Она выглядела очень взволнованной.

Не получив ответа, я начал подниматься по лестнице.

– Так что случилось? Она узнала про твою другую женщину?

Я подошел к его двери как раз вовремя, чтобы увидеть, как он надевает спортивные штаны и толстовку с капюшоном.

– Я ухожу! – рявкнул он мне сквозь слезы.

Я потер лицо, глубоко вдохнул, стараясь не дать этой новой драме взорвать меня.

– Пожалуйста, просто сядь и расскажи мне, что не так.

Он проигнорировал меня, вышел из комнаты, задев меня плечом, и сбежал вниз по лестнице. Входная дверь снова громко хлопнула, оставив меня гадать, что о нас думают соседи Максвеллы-Фоксы.

^__________

Я подумал было пойти за Титусом или взять машину и медленно ехать по улицам Лондона, высматривая его. Но не стал. Я вернулся на кухню и молча сидел, в голове крутились мысли. Утро перешло в день, а я все еще сидел. В два часа дня я съел клубничный йогурт, попытался посмотреть телевизор и в конце концов позвонил Титусу. К моему удивлению, он ответил.

– Алло?

Его голос звучал заторможено, как будто он спал.

– Титус, пожалуйста, скажи мне, где ты. Что случилось? Ты в порядке?

Вероятно, мне не следовало так давить, потому что мои вопросы были встречены молчанием.

– Титус, пожалуйста. Я знаю, что тебе тяжело, и мне хотелось бы дать тебе больше ответов, но… ты можешь просто сказать, где ты? Потом мы сможем поговорить, и ты объяснишь, что тебя расстроило. – когда и эти слова были встречены молчанием, меня внезапно осенило. – Ты же не поехал искать папу?

Он издевательски засмеялся.

– Боже. Я не в Шотландии. Я у бабушки. Хотя ее нет дома.

И снова странное невнятное произношение. Он выпил?

– Оставайся там. Я тебя заберу.

– Нет, не надо. Какой смысл? Просто… отстань от меня…

– Просто будь там.

Звонок прервался. Титус нажал отбой. Ругая себя за то, что не справился лучше, я схватил ключи от машины, вышел из дома, запрыгнул в «БМВ» и завел двигатель. Затор из-за сломавшегося автобуса перед универмагом «Питер Джонс» заставил меня понервничать. Не знаю, почему я так паниковал, но что-то в голосе Титуса обеспокоило меня сильнее, чем что-либо до этого. Что-то очень мрачное, горькое, яростное. Как будто он превращался в силу, с которой я никогда не думал столкнуться – нечто непредсказуемое, полное гнева, полная противоположность тому Титусу, которого я знал, о котором заботился и которого любил как собственного сына большую часть его жизни. Как раз когда движение возобновилось, мой телефон зазвонил.

– Титус? – крикнул я в трубку, не глядя на экран.

– Нет, это я, – спокойно произнес мамин голос. – Но Титус здесь.

Я облегченно выдохнул.

– О, ты дома. Это… это хорошо. Извини, что накричал… ну, сейчас все немного сложно.

– Представляю, – сказала мама. – Но хотя бы об этом тебе не надо думать. Здесь, на Уилтон-Кресент, Титус в безопасности, и тебе не нужно за него волноваться.

– Я волновался. Очень волновался. По телефону мне показалось, что он пьян. Я волновался, что он сделает что-нибудь глупое или безрассудное…

Мама слегка раздраженно вздохнула.

– Дорогой, он почти молодой юноша. Ему не десять лет. Спиртное выветрится, и он скоро успокоится.