Нф-100: Изобретатель смысла

-  Фабрика,  - сказал Кирсен.  - Специализируется на народных ремёслах. Теперь смотрите сюда.

Он вновь поднял рикайди и нажал на кнопку. Слева от фабрики, словно из воздуха, появилось огромное сооружение, мерцающее тысячью огоньков. От здания исходило мощное гудение.

-  Электростанция,  - объяснил Кирсен.  - Восемьсот гигаватт. Посмотрели?

-  Ага,  - в один голос сказали профессор с ассистентом. Оба были ошарашены.

-  Тогда хватит,  - сказал Кирсен и в последний раз нажал на кнопку. Всё исчезло: и фабрика, и электростанция. О том, что они только что были здесь, напоминали лишь две огромные ямы.

Не счесть вопросов, которые профессор Кинесс готов был обрушить на Кирсена. Однако его опередил ассистент:

-  Ну и почему же вы тогда живете так паршиво?  - спросил он у вождя.  - Это же верх идиотизма: иметь на руках все средства, чтобы превратить Тразиллан в рай земной, а вместо этого сидеть в вонючих юртах и жрать траву! Чистой воды идиотизм! Разве не в том состоит задача любого Разума, чтобы улучшать условия жизни его носителя? Почему же вы ничего не делаете, хотя можете делать почти всё?

Сперва Кирсен молчал. Затем почесал затылок, крякнул, и ответил со вздохом:

-  А пёс его знает. Не хочется ничего.

-  Да как это не хочется?  - вступил в разговор профессор Кинесс.  - Так захотите! Вы же с этими рикайди всё что угодно можете!

-  Можем,  - сказал Кирсен.  - Но зачем? Ну, будем мы все из себя цивилизованные, будет у нас много жратвы, будут дома хорошие, будем читать газеты и спутники в Космос запускать - а на кой ляд всё это? Для чего?

-  Ну- у,  - протянул профессор Кинесс,  - это уже философия. Что значит: для чего? Чтобы не было войн, распрей, голода. Это для начала. Смысл жизни - это на потом, для стариков разговоры.

-  Нет,  - ответил вождь.  - Смысл - он сейчас важен. Я вот что скажу: давным- давно наши предки постановили - пока не поймём, зачем живём, дальше не двинемся. Вот и стоим с тех пор на месте, а могли бы Галактику покорять... Эх, могли бы...

-  Профессор!  - ткнул Кинесса в бок ассистент.  - Да ведь он вусмерть пьян! Я только сейчас заметил, очень уж он ровно держался.

-  То есть,  - сказал Кинесс,  - все, что он сейчас несёт  - пьяный бред?

-  Не знаю. Похоже на то. Пойдёмте отсюда потихоньку, а?

И они - тишком, ползком - убрались с пустыря подальше. А Кирсен всё стоял и разглагольствовал о жизненном предназначении конгаров, о том, что нельзя жить без знания, отчего всё и зачем, и прочая, прочая, пока не села к нему на плечо тразилланская краснопёрая галка и не клюнула прямо в ухо. Тогда он умолк и пошёл искать, чем бы опохмелиться. Профессор же и его ассистент в спешном порядке покинули Дзиру и поклялись друг другу никогда не рассказывать о том, что услышали. Так, решили они, спокойнее будет.

Разобравшись с рикайди и смыслом жизни по- конгарски, вернёмся к тому, за что земляне презирают конгаров больше всего: за невероятную тягу к насилию.

И вправду - с первого же дня на Тразиллане конгары убивали друг друга постоянно, нисколько не стесняясь того, что на них смотрят люди цивилизованные, которым, может быть, глубоко противно это варварское зрелище. Более того, земляне начали подозревать, что делают они это специально, стараясь смутить всех вокруг. Как ещё трактовать ответ конгарского вождя Румсена, данный им профессору Кинессу - ответ, который вошёл во все энциклопедии Тразиллана (кроме Большой Одиссеевой книги), как Великая Отмазка?

Кинесс спросил:

-  Почему вы, конгары, убиваете друг друга так грязно и грубо? Есть ведь и более чистые способы. Взять, к примеру, нас, землян - разве не изобрели мы атомную бомбу, которая не оставляет после себя ни выпущенных кишок, ни отрубленных рук и ног, ни размозжённых голов? Ведь это оружие не только эффективное, но и эстетически приемлемое!

-  Потому,  - ответил Румсен,  - что кровь и внутренности хоть немного способны внушить нашему подрастающему поколению, что война - дело отвратительное и мерзкое. А ваша красивая бомба лишь натолкнёт их на неверный путь, заставит думать, будто убийство - не путь к выживанию сильнейших, необходимый, но постыдный, а занятие достойное и не лишённое своеобразной притягательности.

Сначала земляне, как и полагается существам высокоразвитым, в общении с конгарами сохраняли спокойствие. Сложилась даже практика отворачиваться в сторону, когда какой- нибудь конгар дубасил приятеля; в  случае же ожесточённых баталий свидетелям оных рекомендовалось наблюдать за ними, как за футбольным матчем или цирковым представлением.

Однако, согласитесь, трудно сохранять философское спокойствие, когда на одной планете с тобой живут пятьсот миллионов кровожадных дикарей, готовых в любое время убивать, грабить и совершать любые подлости, мыслимые и немыслимые. И ежу понятно: прежде, чем начать на Тразиллане новую жизнь, конгарский вопрос (что, чёрт возьми, делать с этими чудовищами?) необходимо решить, и как можно скорее.

И этот вопрос был решён.