Ни минуты покоя

Снежка привезла с какой-то далекой планеты юная невеста два года назад. Вообще-то питомцев с родины Брачная Компания не одобряет. Мало ли какая аллергия разовьется у местных на инопланетного зверька, да и не факт, что подходящий корм ему найдется, не говоря уже о проблемах, связанных с инстинктом продолжения рода. Но ни у кого язык не повернулся сказать «нельзя» этому милому беленькому щеночку: ни у поставщика, ни у диспетчера. Снежок забавно попискивал, ластился к хозяйке и выглядел абсолютно безобидным. Господин Альву, безуспешно поискав информацию об этом биологическом виде, махнул рукой и дал добро. В конце концов, пробы на аллергены отрицательные. А если бы все заградительные меры неукоснительно выполнялись, в Тикви стало бы гораздо больше несчастных женщин и гораздо меньше замечательных инвазивных видов. Сейчас уже мало кто помнит, что веточки с красивыми желтыми и лиловыми цветами привезла дюжину дюжин лет назад женщина, увлекающаяся цветоводством. А ведь нынче разросшиеся потомки этих хилых веточек радуют глаз и очищают воздух на двух планетах Союза Тикви.

Так Снежок попал в семью. И прожил там счастливо несколько декад, пока супруг не выказал недовольство молодой женой. Супруга можно понять: не остывшим чаем он возмутился и не дорогой покупкой, а тем, что его благоверная оказалась вовсе не благоверна. Не вовремя вернувшись домой, он засветил в глаз неизвестному мужику, лежащему в его кровати, а следом — жене. Это было ошибкой. Снежок не позволил больше обижать свою любимую хозяйку: прыгнул на агрессора и откусил ему руку. У щеночка успели прорезаться и отрасти зубки — около пяти дюжин, двумя рядами.

Неведомо, как сложилась дальнейшая судьба неверной жены и ее лишившегося руки мужа. Ясно лишь то, что пути их разошлись: калеке не позволено иметь жену. Снежок же, огребший в ответ яростный удар стулом, вылетел в окно, разбив его своей маленькой тушкой, и грохнулся вниз с высоты девятого этажа. Ему повезло: падение слегка притормозили густые кроны деревьев, тех самых, с желтыми и лиловыми цветами, и упал он не на асфальт или бетон, а в размокшую после дождя грязь. Переломал всего две из шести лап и хорошенько треснулся головой, что наложило фатальный отпечаток на ее последующее функционирование.

Какое-то время Снежок просто умирал, не зная, что еще делать. Но когда к нему подлетела птичка и собралась клюнуть, открыл пасть и перекусил ее. Переставшие представлять опасность части птички пахли вкусно, вкуснее, чем корм, который давала ему хозяйка. Он старательно пережевал все куски птички, съел, и ему сразу стало лучше. Следующую птичку он сожрал, не дожидаясь, пока та клюнет. И снова закопался в грязь и траву.

Так, ловя и поглощая неторопливых пернатых, Снежок потихоньку передумал умирать. Одна из лап срослась неправильно и не сгибалась, но у него оставалось еще пять. Он покинул свое убежище, но не знал, куда идти: на улице он до сих пор ни разу не был и совсем не ориентировался. Нос уловил приятный запах, стелющийся за грузовиком Районного Центра Питания, везущим мясо, и Снежок последовал за ним.

У РЦП Снежок прожил зиму. Подъедал мясные отходы, а заодно жрал и всякую городскую мелочь, искавшую пропитание там же. Иногда все еще немного белым и отчасти милым песиком интересовались мальчишки, а пару раз и взрослые мужчины пытались подманить. Но с тех пор, как Снежок получил удар стулом, высекший искры из глаз, а потом всем телом — о стекло и землю, — им овладела паранойя. Мужчинам он не доверял категорически. Возможно, прояви к нему интерес женщина или девочка, он вспомнил бы хозяйку и позволил бы о себе позаботиться, но что-то женщины и девочки не гуляли возле помойки РЦП.

К концу зимы местное зверье перестало приходить за отходами: то ли Снежок съел всех конкурентов, а оставшихся распугал, то ли стало появляться больше еды за городом. Подросший щенок стал бродить по улицам в поисках поживы: мертвое мясо казалось ему уже не таким вкусным. Но бродячие грызуны и падальщики попадались все реже. Теплая ночь дала Снежку надежду: на балконе первого этажа в коробе на колесах спало подходящее по размеру существо. Он запрыгнул на перила, выволок безмятежного зверька из короба, перекусил шею и основательно, распиливая добычу зубами на куски и сдирая с них дурацкие тряпки, поел.

На следующий день город загудел. Всюду сновали злые мужчины, раскладывали яд, заливали помойки из огнеметов. Снежок еле успел вырваться из сжимающегося кольца у РЦП. Пришлось уходить за город, в леса и поля. Там тоже была еда. Снежок научился добывать даже большую еду: надо лишь быстро перекусить ноги, чтобы жертва не смогла убежать, а потом — горло. Большую еду можно есть долго. Снежку понравилось.

Однако чем дальше, тем больше росло внутри него неопределенное беспокойство. Пищи вдоволь, врагов нет, холод не терзает, ничего не болит — но чего-то не хватает, до зубовного скрежета. Хозяйки? Нет, хозяйку он почти и не вспоминал. Ну, была когда-то. Теперь Снежок совсем взрослый, обойдется и без хозяйки. Другая тоска его гложет, а какая — и не понять.