Ни тени стыда. Часть первая

— Так это был ты? Преклоняюсь пред твоей смелостью. А как зовут прекрасную даму, за которую ты будешь биться?

— У меня было несколько девушек, но сейчас я ни в кого не влюблен. Поэтому... пусть это будет или моя мама Инге или моя двоюродная сестра Фейли. И первая и вторая — неземной красоты.

— Но надо выбрать одну. Не против, если Фейли? А то будет некрасиво, если я заставлю тебя признать, что твоя мама не самая красивая.

— Хорошо, условились. Надеюсь, не смутит, что у меня бастард, а у тебя одноручный меч?

— У меня есть щит. И я в полных латах. Это у меня преимущество. Последний вопрос... — голос рыцаря выдал смущение. — Точно ли ты совершеннолетний? Мне кажется, ты очень юн. Я не хочу прослыть пожирателем детей.

— Да, мне уже исполнилось восемнадцать, — кузен Ти старался не показывать, как его задевают подобные вопросы. — А теперь позволь узнать твоё имя и есть ли восемнадцать тебе? Не считай попыткой обидеть, но у меня есть похожие сомнения. Даже искажённый шлемом твой голос производит впечатление... эээ... детского. Клянусь, я впервые слышу такой тонкий голос от взрослого мужчины!

Рыцарь замялся с ответом, и кузену Ти даже показалось, что сейчас он уедет. Но в итоге всадник всё-таки представился.

— Моё имя Глай Лайус из рода Лайус. В подтверждении — герб на моём щите. Мне двадцать два.

Прежде чем кузен Ти спустился биться с обладателем тонкого голоса, его попытался остановить Герт.

— Зачем тебе это? Родине ваше состязание пользы не принесёт. Пустая трата сил. Словно мало мы помахали мечом этой ночью.

— Это ради тебя, друг. Я знал, что из мамы и Фейли он выберет, чтобы я бился за Фейли. Тебе же будет приятно, если рыцарь признает мою кузину самой красивой в мире?

— Конечно, да. Но... не ценой того, чтобы ты жизнью рисковал.

— Это извинение. Мне стыдно, что обозвал тебя утром сволочью горшечной.

Герт всплеснул руками.

— Ой, да подумаешь! Я от папы и похлеще слышал. Причём по сотне раз на дню.

— Так то папа. Он родной.

— Ти... ты мне тоже... тоже теперь родной.

Тенир тепло улыбнулся.

— Спасибо, Герт. Увы, отказаться теперь я не могу, не запятнав чести. А честь эта заработана не мной, а моим отцом.

Под крики болельщиков со стен и переживающих за своего рыцаря биффорцев, два воина сошлись в пешей рубке. И кузен Ти чуть было не пожалел о своей отваге — латник оказался весьма искусен в фехтовании, и преимущество более длинного клинка никак не ощущалось. Затрудняло поединок ещё и то, что юноша, почувствовав странную симпатию к этому учтивому златошпорцу, не хотел его убивать. Он думал только сбить сильным ударом с него шлем, и, приставив меч к горлу, заставить сдаться. Но фехтовальное мастерство рыцаря не давало этого сделать. Пришлось входить в борьбу. Здесь латник оказался не в пример слабее. Кузен Ти довольно легко перевёл его в партер и вышел в позицию, с которой мог угрожать кинжалом в щель забрала.

Единственный оруженосец рыцаря, судя по фигуре, мальчик лет десяти в кольчуге и закрытом шлеме, топнул ногой от досады. Видимо, это было первое поражение его сеньора.

— Сдавайся, Глай! Признавай Фейли самой красивой в мире. И, увы, так как наш поединок происходит в условиях войны, ты отправляешь к нам в плен.

— Плен меня не пугает — смиренно сказал рыцарь. — Но признать Фейли красивее Салливей мне невыносимо.

Тенир оказался в затруднительном положении. Хладнокровия добивать поверженного из-за споров, какая девушка красивее, он не имел, и его пугало подобное в рыцарях.

И тут Глай извернулся и сбросил противника — мальчик-оруженосец зааплодировал, но преждевременно. Тенир взмахнул мечом быстрее, чем рыцарь подобрал свой. Чудовищным по силе ударом юноша сбил с латника шлем и ударил по пышноволосой макушке клинком плашмя. Латник зашатался, но не упал, пришлось добить ударом открытой ладони в подбородок.

— Сегодня не ваш день, биффорцы! — сообщил разочарованным осаждающим кузен Ти и наклонился пощупать пульс на шее у Глая, сдвинув его длинные волосы светло-русого оттенка.

У обладателя тонкого голоса и внешность оказалась не самой взрослой. Мягкий овал лица, полное отсутствие даже намёка на мужскую растительность и возрастную брутализацию.

— И ты, щегол, ещё меня смел спрашивать, есть ли мне восемнадцать?

Впрочем, застарелый сабельный шрам, бегущий через левую бровь и скулу от лба и по всей щеке, позволял предположить, что не смотря на молодость, рыцарь уже успел повоевать.

* * *

Вечерело. Биффорцы, словно и, правду, уверовав, что сегодня не их день, не предприняли ни одной атаки, поэтому ребята могли с чистой душой пройтись по городу.

Наградные от коменданта кузен Ти использовал с пользой. Сложив, с его разрешения, золото Герта со своим, он сумел, наконец, расплатится с оружейником (и даже сдача осталась в дюжину золотых) и забрать предмет, который выковали ему на заказ.