Ни тени стыда. Часть первая

Кузен Ти коротко описал Бличу ситуацию с восточными границами, а затем сказал то, что скрыл от профессора Найруса.

— ...Но и когда война закончиться, я не вернусь домой.

— Почему, Ти? Отец?

— И он тоже. Пока в душе пустота, я не могу думать об учёбе. Вернусь в университет не раньше, чем через пару лет. Но есть и другая причина. Я знаю, в какие королевства ушёл основной поток наших. Это недалеко, но чтоб вышло ещё быстрее, мне, надеюсь, поможет с телепортацией один знакомый волшебник, живёт в Восточном Барте. Я соберу всех тениров, которых найду, и всех из народа Теней, кто поддержит мою идею. А ещё у меня есть по стране небольшое количество знакомых из человеческой расы, кто сочувствует нам. Все боевитые парни, один предупредил о появлении Меченосца. Жаль, что ты поторопился уйти из принцев Тропы. Её отряды тоже бы пригодились.

— Что ты задумал, неугомонный тенир?

И юноша поведал Бличу планы, которые вскрыл отец.

— ...Папе эта идея не нравилась. И я уступил ему. Но я вынужден вернуться к затее. Обстоятельства изменились. Скоро охотники придут сюда. Много охотников.

— Почему?

Кузен Ти посмотрел на Блича с той жалостью, с которой смотрят на людей, не понимающих очевидного.

— Потому что здесь была вспышка Чумы. Пусть Чума заперта, но она есть. Чумную волну видело больше сотни человек. Они будут обсуждать это диво. Обсуждения породят сплетни. Сплетни станут слухами. Слухи дойдут до охотников. И тогда... на севере есть посёлок из наших. Большая община.... Там не должно повториться то же, что в Фаэтоне.

— И не повторится. Расскажем охотникам правду? Что мы открыли тайну Чумы. Просто не суйте нас в свои интриги, не заставляйте врать или предавать, и всё... Чумы не будет.

— Да они даже не станут слушать. И потом, отец был прав — знание причины не решит проблемы. Жить по правде в мире, который стоит на лжи, можно только до определённых границ. В чём проблема общества, которое выстроили люди, что здесь не просто врёшь, а, порой, незаметно для себя. У тебя есть внутренний механизм, мешающий пойти против своей природы... Ну, вспомни, что ты испытываешь на уровне физиологии, когда думаешь о лжи?

Бличу стало дурно, когда он вспомнил. Тошнота. Чугунные мышцы. Боль.

— А теперь представь, из-за какой-то болезни, или под сильными эмоциями этот механизм ослаб. И тогда... ты сам не заметишь, как соврал. И всё. Твоя тень уничтожает города и страны.

— Найрус найдёт лекарство! Я уверен!

— Охотники не будут дожидаться.

— У них пятидесятники!

— А у нас стражи теней — посмотрим чья возьмёт. Должны быть. Я уверен, в какой-то семье да живут излечившиеся бесы. Нет, Блич, не отговаривай, я хорошо подумал. Иного выхода нет. Или мы их, или они нас. Они почти сбросили нас с континента в море. Нам больше некуда отступать, а, значит, пора переходить в наступление. За нами эффект неожиданности, они просто не ждут упреждающего удара. И когда последний лагерь ненавистных охотников вспыхнет в ночи... вот тогда я вернусь в университет, к книгам, и обещаю, больше не прикоснусь к оружию.

Кузен Ти дал понять, что разговор закончен, и попросил Блича присмотреть не только за Инге, но и за Найрусом.

— Стоит ему остаться наедине, он бормочет имя моего папы. Помоги ему, чем можешь, в лазарете. И придумай, как примирить со смертью друга. Ты башковитый, у тебя получится. А когда он отойдёт, передашь письмо от меня. Я там кое в чём признаюсь. В глаза сказать — стыдно.

Через пару часов Блич помогал профессору в лазарете, а кузен Ти и Герт слушали инструкции Заревингера по пользованию порошком возвращения. Возмущаться насчёт ведьминых артефактов было некому — Лигер ушёл с помощью магии в чумное подземелье, искать архив. Он сильно рисковал, ведь Гулле мог породить Чуму не простую, а мутированную, но ради спасения брата готов был пойти и не на такое.

— Просто хорошенько подумайте о том месте, куда вы хотите вернуться. Нужно место, где вы бывали оба раньше.

Родной посёлок Герта и деревня его тёти не подошли, а вот в Восточном Барте кузен Ти оставил следы своих башмаков.

Порошок зашипел, обволакивая синим дымом юных защитников родины.

— Пока, Герт! И тебе пока, братик! — помахала рукой Фейли.

Возлюбленный и кузен улыбнулись в ответ. Потом, тениру пришла в голову мысль:

— И, Герт, так же как и в логове. Не лезь на рожон. Я — всегда впереди. Мой меч выполняет главную работу.

Что ответил горшечник, Заревингер и Фейли услышать не успели. Герои исчезли.

И тут Фейли схватилась за голову.

— Он же идёт на войну! Я обязана... обязана была сделать его мужчиной перед этим. Я дура.

Она убежала к себе в комнату и лежала там до самой темноты. Ночью в её ладони опять возник призрачный платок с непонятными символами — память о чудесном приключении на разрушенном мосту. Она не знала, зачем приходит к ней этот предмет, исчезая по утрам. Иногда ей хотелось спросить, а не одарил ли призрак таким же платком Герта, но каждый раз девочка стеснялась.

* * *