Ничья

Экспозиции рассказывали об истории создания крепости и строительства города. Текст иллюстрировался картинами с изображением крепости в разных ракурсах. На одной из них был представлен его сиятельство граф, чей указующий перст, направленный на какой-то недостроенный объект, свидетельствовал о его активном участии в управлении строительством. Более поздняя история города иллюстрировалась фотографиями. Александр текста не читал, ограничивался комментариями Друга. Затем они вошли в дом графа. В первой комнате были выставлены его одежды для различных мероприятий, а также личное оружие и снаряжение. В центре комнаты под стеклянным колпаком ярко освещалось вышитое золотом свадебное платье юной жены графа, а рядом лежало бриллиантовое колье из её приданого.

– Это колье стоит баснословных денег, не меньше годового бюджета города, – комментировал Друг. – Жена графа умерла при родах в юном возрасте, не дожив до семнадцати лет. Бриллиантовое колье – далеко не всё, что оставил граф. Основная часть драгоценностей сейчас не выставляется, хранится в сейфе в этом же здании в специальной комнате. После смерти его сиятельства из-за наследства начались жестокие распри. Официального наследника он не оставил. Претендентов оказалось множество. «Вы все мои дети», – говорил граф горожанам. Мы же все, по сути, его потомки.

– Выходит, дети графа занимались кровосмешением?

– Это дети Адама и Евы занимались кровосмешением, иначе не было бы нас с тобой и остального человечества. А от графа рожали едва ли не все женщины города. Гигант был исключительный, не чета нам с тобой.

– Куда уж нам! Мы с тобой и половины города не осилим.

– Согласен. Так вот, после смерти его сиятельства к власти приходил то один, то другой его отпрыск. Кто нахальнее и нахрапистее, тот и захватывал эту самую власть, однако держался недолго. Самозванцы сменяли друг друга, но никто из них особого следа в истории города не оставил. Большую часть богатства они, разумеется, растратили, но даже то, что сейчас хранится в сейфе, – огромное состояние. Скажу тебе откровенно, даже сегодня вдруг находится идиот, который с какими-то нелепыми обоснованиями начинает претендовать на наследство графа. Сумасшедших хватает.

Далее они прошли в большую богато убранную залу, служащую гостиной. На одной из стен висел написанный маслом внушительных размеров портрет графа. Из гостиной широкие двери вели в анфиладу комнат, включая приёмную и столовую. За ними начинались коридоры, ведущие к спальням.

Продолжая свой рассказ, Друг через небольшую дверь в гостиной провёл гостя в кабинет графа. Здесь Александру попался на глаза старенький, но хорошо отреставрированный секретер.

– Раритет? – спросил он.

– Молодец! – похвалил его Друг, – наблюдательный. Секретер действительно древний.

Из всего богатого убранства дома, с коврами, картинами, бюстами, расшитыми обоями и дорогой мебелью, это был единственный предмет мебели, сохранившийся со времен графа Светлого.

Из кабинета выходили ещё две двери, кроме той, через которую они вошли. Одна из них вела в приёмную залу, а про вторую Друг сказал:

– А вот эта дверь ведёт в зал экзекуций.

– Куда? – не понял Александр.

– Да, да, в зал проведения пыток и казней. Граф был большой любитель таких зрелищ. Он выделил для этого специальный зал, обзавёлся широким ассортиментом орудий пыток, начиная от нагайки и клещей, заканчивая испанским сапогом и колодками. Пойдём, посмотришь.

– То есть сначала людей пытали, потом сбрасывали со скалы?

– Нет, после появления зала экзекуций людей больше не сбрасывали со скалы, а отсекали им головы топором.

– Это гуманнее.

– Палач у графа был отменный, отсекал головы не хуже гильотины. Это был второй палач, первого он сбросил со скалы за профнепригодность.

– В каждом деле нужен профессионал, – заключил Александр.