Ничья

Едва успели Друг и Александр войти в ярко освещённый зал экзекуций, как вдруг подбежали к ним четверо крепких мужчин в масках и стали заламывать им руки. Друг вскрикнул от боли. Ничего не понимающий Александр смог вывернуться и ударить в лицо одного из нападавших. Тот упал, но в ту же минуту подбежали двое других и схватили Александра за руки. В итоге общими усилиями скрутили Александру и Другу руки, туго завязав их сзади верёвками. Затем обоих подвели к креслу, в котором сидел человек и с любопытством смотрел на Александра. Это был мужчина лет сорока, с тонкими усами, небольшой острой бородкой, густыми чёрными волосами и живыми бегающими глазами. Александр посмотрел по сторонам и увидел в нескольких шагах от кресла охранника и его жену. Связанные по рукам и ногам, они стояли на коленях. Окровавленное лицо охранника выражало ярость. Рот молодой женщины был заклеен пластырем, в глазах её застыл ужас. Сидящий в кресле человек держал в руке исчезнувшее из экспозиции бриллиантовое колье. Он продолжал внимательно изучать Александра, затем, указывая на него пальцем, медленно перевёл взгляд на Друга и спросил:

– Кто это?

– Наш гость, Александр, я привёл его в старую крепость на экскурсию…

– Гость… – перебил он Друга и обратился к Александру: – А ты резвый.

– Развяжите нам руки и дайте уйти, – потребовал Александр.

Человек в кресле неприятно улыбнулся:

– Тебе не повезло. Я не рассчитывал вас здесь увидеть. Значит, такая у тебя судьба, – произнёс он, растягивая последние слова с какой-то зловещей интонацией.

– Послушай… – начал Друг, но тот перебил его.

– Будешь обращаться ко мне – граф, можно просто – ваше сиятельство. Иначе, – добавил он с той же ухмылкой, – тебе отсекут ухо мечом, как это сделал святой Пётр рабу Малху. Ты хоть и раб, но я не Христос, и вылечить тебя после этого не смогу.

– Я понял, граф. Можно узнать, что ты собираешься…

– Ты, жалкий потомок прачки, похоже, не отдаёшь себе отчёт, с кем говоришь,– оборвал он Друга, затем скомандовал человеку в маске: – Неси сюда меч.

– Нет, граф, не надо, я всё понял! – торопливо проговорил Друг, глядя вслед мужчине, который достал со стены кинжал и спросил:

– Этот подойдёт?

– Подойдёт.

Когда человек в маске, на ходу извлекая кинжал из ножен, подошёл близко, Друг взмолился:

– Пожалуйста, ваше сиятельство, умоляю, не надо, я абсолютно всё понял.

Мужчина приложил кинжал к уху Друга и взглянул на человека в кресле. Когда лезвие слегка задело кожу и кровь медленно стала стекать по уху, тот поднял руку:

– Подожди, послушаем, что означает «я абсолютно всё понял». Может, он действительно не совсем дурак. Слушаю тебя, Дружок.

– Я знаю, что родовая линия вашего сиятельства восходит к законнорожденной дочери графа Светлого.

– Это всё, что ты понял? И тебе не жаль правого уха?

– Конечно, не всё. Я очень сожалею, что нас было не так много, кто голосовал за ваше сиятельство на выборах мэра…

– Ты, оказывается, за меня голосовал? Жаль, нельзя проверить. Ладно, что ещё ты понял?

– Я понял, что народ большинством голосов сделал… неправильный выбор в пользу…

– Ну-ну…

– … потомка кухарки, – выдавил из себя Друг.

– Вот именно. Впрочем, чего можно было ожидать от всех вас, кухаркиных ублюдков… Ты не произнёс самого главного, но отсутствие одного уха на слух, кажется, не слишком влияет…

Взглянув на колье, которое тот держал в руке, Друг сообразил, что от него требуется:

– Граф, никто не должен сомневаться, что вы единственный законный наследник великого нашего прародителя.

– А вот он сомневается, – и человек в кресле указал на охранника.

– Ты меня знаешь, тварь… – хриплым голосом выговорил охранник, – я скорее сдохну, чем отдам тебе ключи от комнаты. Ублюдок ты, а не «ваше сиятельство».

– Видишь, Дружок, к сожалению, не все такие верноподданные, как ты. Не все осознают, что я единственный законный обладатель того, что оставил мой предок. Ты, надеюсь, помнишь сказанные мною слова, когда год назад я покидал мой город?

– Как не помнить, ваше сиятельство, после оглашения результата выборов ты… вы сказали, что обязательно вернётесь и будете главою города.

– Вот именно, вернусь и вступлю в наследство, включающее и эту крепость, и город вместе с вами, холопами. А пока я хочу взять то, что в сейфе, то, что мне принадлежит. Заметь, своё, не чужое. Кстати, ты помнишь, как мой предок поступал – он пальцем указал на охранника с женой – с такими людишками?

– Граф, но ведь ключи и код, который знает охранник, открывают всего лишь комнату, шифр сейфа хранится у мэра.

– У меня специалисты очень высокого класса, они отключили сигнализацию, откроют и сейф, сейчас занимаются металлической дверью. Откроют её и без ключей, дело только во времени. Надеюсь успеть до утра, но желательно завершить благое дело раньше, – он перевёл взгляд на охранника: – Знаешь что, мы тебя трогать не будем, спросим твою жену.

– Только попробуй её тронуть, мерзавец! – закричал охранник.

Мужчина в маске подошёл к женщине и сорвал пластырь со рта.

– Я ничего не знаю! – закричала она, – ни о ключах, ни о коде.