Ничья

Александр вздрогнул. Почти минуту он пребывал в оцепенении, словно оглушённый.

– Ну! – раздался сзади нетерпеливый возглас.

Все замерли в тревожном ожидании. Александр медленно поднял пистолет, целясь в голову охранника, несколько секунд держал прицел, слыша в тишине биение своего сердца, и вдруг резко повернул оружие в сторону человека в кресле и нажал на курок. Раздался щелчок, но выстрела не последовало. Не прозвучало выстрела и после второго и третьего нажатия курка. Александр растерянно смотрел на человека в кресле, который почему-то улыбался, но на сей раз без омерзительной ухмылки, которая сопровождала все его сентенции, а открытой доброжелательной улыбкой.

Вдруг зеркальная стена стала медленно двигаться. Снаружи стали слышны возгласы и аплодисменты. Чем дальше двигалась стена, тем громче раздавались аплодисменты и восклицания «браво!» Александр, совершенно ошеломлённый происходящим, смотрел, как зеркальная стена куда-то уходит, обнажая небольшой зрительный зал, который был полон народу. Он стоял на сцене того самого открытого амфитеатра, который построил триста лет назад граф Светлый. Но сегодня это был уже прекрасно отреставрированный закрытый зал с хорошей акустикой и современным оборудованием. Чего стоила одна так называемая зеркальная стена, которая со стороны зрительного зала представляла собой антибликовое стекло, позволяющее видеть всё, что происходит на ярко освещённой сцене. Оно обладало хорошей звукоизоляцией, а все диалоги на сцене воспроизводились в зрительном зале через динамики.

Человек в кресле подошёл к Александру, снял парик, обнажая лысую голову, снял накладные усы и бородку, улыбаясь, по-дружески его обнял и произнёс:

– Молодец! Ты здорово держался!

Александр, ещё не совсем понимая, что вокруг происходит, вдруг узнал в нём приятеля Друга, с которым познакомился прошлой ночью. Тогда Друг его представил как ведущего актёра драматического театра.

– Как я мог тебя не узнать?! – поразился Александр.

– Хороший грим, профессиональная игра…

– Игра?!.. – повторил Александр, медленно вникая в смысл сказанного. – Постой! А как же…

Он повернулся взглянуть на окровавленного охранника. Но тот уже стоял рядом и тоже улыбался, показывая ему левую руку, ампутированную чуть ниже локтя, чистую, не окровавленную.

– Он однорукий, – пояснил ведущий актёр театра, – а то, что рубили, – всего лишь протез.

Александр внимательно посмотрел на прибитую гвоздём ладонь и лежащий на полу кровавый обрубок руки и удивился, как он мог не заметить раньше такой кондовый протез.

– Это для спектакля, – сказал охранник, – в жизни я ношу хороший протез, максимально приближенный к естественной кисти.

– Что вы там возитесь? – послышался голос Друга.

Александр, вдруг вспомнив, что ему вонзили кинжал в сердце, подбежал к нему и увидел, что кинжал всё ещё торчит у него в груди, а самого Друга аккуратно снимают с цепи.

– Ну, ты, парень, молоток! – воскликнул Друг, улыбаясь. Когда поставили его на ноги, он боязливо спросил: – Надеюсь, не обиделся?

Александр осторожно взялся за рукоять кинжала и стал слабо тянуть.

– Тяни сильней, он на магните, а лезвие ушло в рукоятку, – объяснил Друг. – На мне сейчас под рубашкой целое хозяйство, в том числе этот магнит.

Друг снял рубашку и продемонстрировал надетый на него широкий кожаный пояс с двумя лямками через плечи. От пояса с боков отходили два тонких стальных троса, которые, как объяснил Друг, проходя через штанины брюк, крепились к цепи. Хомут всего лишь не давал ногам удаляться от цепи.

Александр кончиком пальца потрогал так называемую кровь.

– Эта жидкость легко смывается, следов не оставляет, – сказал Друг.

Подошла жена охранника, улыбнулась и поцеловала Александра в щёку:

– Вы герой! В вас можно влюбиться.

– Спасибо. Вы на самом деле его жена? – спросил Александр.

– Нет, я актриса. Мы здесь все актёры театра. Кроме него, – она показала на «мужа», – он действительно охранник музея, но, как вы имели возможность убедиться, прекрасный актёр.

К Александру по очереди подходили, снимая маски и обнажая запотевшие лица, другие актеры и жали ему руку. Он узнавал в них коллег Друга, с которыми познакомился прошлой ночью. Один из них, улыбаясь, начал нарочито дёргать рукой свой подбородок, мол, здорово ты мне врезал.

– Да!.. – произнёс Александр, начиная приходить в себя, – вот это спектакль!

– Вас ждёт публика! – сказал ведущий актёр театра.

Он подвёл Александра к краю сцены, взял его руку, поднял вверх и воскликнул:

– Браво!

Публика взорвалась оглушительными аплодисментами. Подбежал, освободившись от амуниции, Друг, взял Александра за вторую руку и тоже поднял её вверх. Александр под бурные и продолжительные аплодисменты уже улыбался и вместе с актёрами кланялся зрителям.