Ниенна. Благословленная Смертью

— Жалко, — согласился Рейван. — Поэтому лучше пусть они сейчас опыта наберутся, чем пойдут по стопам своего декана, который с остроухими в прямой схватке впервые за жизнь всего год назад сошелся, и чуть к праотцам с непривычки не отправился. А уж эликсиров с амулетами от змеиного яда и гипноза у тебя на полках должно хватать, иначе какой ты целитель?

— Да уж получше твоего в лекарском деле разбираюсь, да и живу поболя! Работе учить он меня будет, сопляк! — вскипела Левия. — И снадобий от любого в свете яда у меня хватает с избытком, не переживай!

И разгневанная наставница повернулась к адептам.

— Через полчаса всем сумки соберу, ко мне перед уходом не забудьте зайти, — процедила она и вышла из кабинета, хлопнув дверью.

Декан Рейван смотрел ей вслед, довольно осклабившись.

— Додавил-таки коллегу, — хмыкнул Удмертий. — Учти, я все еще против участия студиозусов в заварушке с коронованной гадюкой. Тем более, если у нее и впрямь двенадцать голов.

— Да ради бога, ты все равно среди профессорско-преподавательского состава остался в меньшинстве. Можешь противиться, сколь душеньке угодно, — пожал плечами Рейван. — Главное, Ниенну снабди оружием и амулетами, как полагается. Я тоже с ребятами пойду. Если совсем беда, шандарахну гадину «золотой молнией», против нее и высшая нечисть не устоит.

— Будешь потом лежать пластом трое суток, — поджал губы магистр Удмертий.

— Значит, покормишь меня с ложечки, как старинный друг, и расскажешь на ночь байку про упырей. Можно подумать, мне впервые мордой в матрас после битв валяться. Эй, балбесы, а вы чего расселись? Марш готовиться! Эдгара Червонского тоже кликните, у него нормальной боевой практики за последние полгода не было ни разу. Скоро последние ноги сотрет, по бабам бегая.

— Там не ноги стираются в первую очередь, наставник, — тут же ляпнул Альбрехт Вельф, вскакивая с дивана.

Спустя минуту никого из адептов в комнате не осталось.

— И все-то они знают, поганцы, — усмехнулся им вслед Рейван. — Да уж, студиозусы нынче пошли те еще. Хлебом не корми, дай нос сунуть в заварушку повеселее… Или не нос, хе-хе.

— Нашел время хихикать, — буркнул в ответ пожилой некромансер. — Осторожнее будь, себя береги. А то сам как дите неразумное, даром что за вторую сотню лет перевалил.

— Да уж уберегу. Тебе бы тоже улыбаться чаще. Глядишь, и бабенку себе нашел бы, наконец … Ай! Да чтоб тебе провалиться, чернокнижнику старому, «козьими горошками»-то зачем пуляться? Еще и за шиворот насыпать не посрамился!

*

Дальнейшие события завертелись с пугающей быстротой. Эдгара долго искать не пришлось — он ввалился в комнату Альбрехта и остальных парней как раз в то время, когда сборы подходили к концу. Герда успела вооружиться до зубов, Ниенна — переодеться в форму полегче и потеплее. Бродди снарядился быстрее всех, и теперь старательно навешивал на утепленную душегрею Азали дополнительную защиту от укуса нечисти и нежити. За творившейся вакханалией с одобрением наблюдал декан Рейван.

Эдгар снова явился с мороза, встрепанный и запыхавшийся. Иней таял на его волосах без дополнительных ухищрений вроде разогрева эфирного тела. И опять принес занятные новости из борделя.

Последнее яйцо нашлось самым трагичным способом — его прислали в дар из королевского казначейства. И не кому-нибудь из девиц, а напрямую Юстасу, любимому сыночку мадам Георгины, якобы в благодарность за какой-то подписанный вовремя договор.

Про сутулого, худосочного и бледнеющего по любому поводу юношу, имевшего слабенький целительский дар, адепты были наслышаны. Он пытался поступить в Академию уже шестой год подряд с усердием, которому позавидовали бы все студиозусы. Занимался без устали с нанятыми матушкой наставниками, следил за распорядком дня и питанием, отказываясь от запеченных голубей, жареных поросят, сладких булок с кремом и других, не менее приятных излишеств. Ведь маги должны постоянно укреплять тело и душу, а деликатесы, как известно, лишь развращают. И даже ездил в соседнее государство поклоняться мощам святого проповедника, что покровительствовал будущим лекарям.

Напрасно — дар оставался едва живым. Его хватало лишь на снятие приступов мигрени и тошноты у дражайшей маменьки и ее распутных феечек. Изначальная сила на испытаниях будто не видела и не слышала стараний парня.

Зато их узрела неведомая хтоническая тварь, затаившаяся на Цыпином хуторе. Юноша получил яйцо вместе с утренней почтой, и золотая скорлупа лопнула как раз в момент, когда он сунул нос в перевязанную лентами бархатную коробку. Охранный амулет, который на рассвете принесла в его спальню матушка, Юстас решил не надевать. Ибо верил, что в стенах родного борделя, где он родился и вырос, ничего плохого с ним не случится.