Ник и Глиммунг

— Под «четверыми» вы имеете в виду и меня? — спросил мистер Деверест. — Я спрашиваю, потому что сомневаюсь, что могу присоединиться. Например, у меня здесь…

— Я говорил о своей семье, — сказал отец Ника. — Обо мне, о моей жене, о своем сыне и о нашем коте. — Он обернулся к Нику. — Проследи, чтобы мы не забыли вещи Горация — его миску, ошейник и корм. Проследи, чтобы у него были туалет, кровать и игрушечная мышка, которую мы купили в прошлом месяце и с которой он так ни разу и не играл.

Планета Плаумена, сказал себе Ник. Интересно, как там будет? Что ж, скоро он узнает.

— Я соберу все вещи Горация, — пообещал он отцу.

— И свои тоже, — сказал отец. И посмотрел на часы, чтобы узнать, сколько у них времени до вылета.

Глава 4

Все вчетвером прибыли на ховеркаре в космопорт, где их уже ждал корабль. Ник поймал себя на том, что весь дрожит от возбуждения. Огромный корабль вздымался на фоне неба, как толстая бутылка. От его двигателей поднимался дымок. Тут и там трудились крошечные фигурки.

Нику показалось, что у Горация какая-то странная реакция на большой корабль. Хоть и окруженный своими вещами, кот хмуро погрузился в себя, словно на что-то обиделся. Гораций не обращал внимания на перенос сумок и коробок из ховеркара в корабль; вместо этого он выуживал кусочек карандаша, завалившийся в щель.

— Коты не любят путешествий, — сказал отец Ника. — Это относится почти ко всем котам, хоть время от времени и можно прочитать про тех, которые присоединяются к цирку или выплывают в море на льдине. С Горацием все будет хорошо.

Скоро весь багаж погрузили на корабль.

— Это наш последний день на Земле, — сказал отец, когда все пристегнулись на своих особых местах. — Больше мы никогда ее не увидим, — добавил он грустно.

Член экипажа, пристегивавший Горация, слишком туго затянул ремень. От возмущения Гораций его цапнул.

— Спокойно, Гораций, — сказал папа Ника.

— Ему не хочется лететь, — сказал Ник.

— Это правда, — признал отец. — Но когда мы туда доберемся, он сам одобрит переезд. У котов невысокое мнение о любых переменах. Они отличаются, как это называется, высокой инертностью — или, вернее, психической интроверсией.

— Что это значит? — спросил Ник. Отец объяснил:

— Совершенно ничего. Просто что-то в голову пришло. — Он спросил проходящего мимо члена экипажа: — Сколько нам до Планеты Плаумена?

— Мы еще не взлетели, — ответил космонавт и ушел.

— Я знаю, что мы еще не взлетели, — сказал Нику и матери отец. Казалось, что он волнуется больше, чем обычно.

— Спокойно, Пит, — сказала мама с улыбкой.

— Я отличаюсь, как это называется, высокой инертностью, — сказал папа, — или, как это иногда называется, интроверсией разума. Ничего не могу с этим поделать. Мне полегчает, когда мы там немного поживем. Но прямо сейчас…

— Спокуха, приятель, — окликнул его член экипажа, проходя мимо между сиденьями. — Кота пугаешь.

— Я не из тех, кто вселяет в котов страх, — пробурчал отец.

Из динамика на другом конце салона прогремел голос:

— Взлет через две минуты, дамы и господа. Проверьте, застегнуты ли ваши ремни. Если с вами есть животное — собака, кошка или попугай, — держите их обеими руками, потому что, как показывает наш многолетний опыт, собакам, кошкам или попугаям во время взлета свойственно выскальзывать из-под ремней. И вследствие этого нередки случаи, когда они шлепаются на пол носом.

Заревел огромный двигатель корабля. Все завибрировало.

— Поехали, — громко сказал папа, перекрикивая рев.

В этот важный момент на Горация напал какой-то кашель. Он все кашлял и кашлял, зажмурив глаза и опустив голову.

— Гораций, — неодобрительно сказал папа. — Тебе обязательно кашлять каждый раз, когда случается что-нибудь важное?

А Гораций все кашлял и кашлял, не оглядываясь. И не отвечая.

Словно раскатившийся гром, корабль взобрался в утреннее небо Земли.

* * *

Полет занял десять дней. Бо́льшую часть времени Ник провел в игровой комнате корабля — играл в пинг-понг с электронным противником, который никогда не промахивался. Мать и отец смотрели развлекательные фильмы и, когда надоедало, образовательные фильмы о месте их назначения.

Гораций, когда расстегнули его ремень, спрятался в прачечной. Ник выманил его шариком от пинг-понга, с которым кот и играл в течение долгих ничем не занятых часов.

«Надеюсь, на Планете Плаумена будет поинтереснее», — не раз говорил сам себе Ник.

— Мяу, — сказал Гораций, ожидая, когда к нему подкатят шарик от пинг-понга.