Никак

Вернувшись к списку дел – кажется, уже раз в пятый, – она вновь погрузилась в это болото рабочей рутины для выявления самой жирной жабы, обитавшей в нем. И, не понимая, что же выбрать, решила начать с написания пресс-релиза по открытию новой линии производства. Что, конечно, было максимальным лукавством – написание текстов было для Алисы не просто не неприятной задачей, а истинной отдушиной.

Где-то на середине процесса поедания этой псевдолягушки материализовалась секретарша и вновь что-то крайне порекомендовала, сославшись на нетерпимость Владимира Валентиновича.

Кое-как дотянув до обеда, Алиса решила не рассусоливать трапезу и уложиться в 25 минут, чтобы успеть еще 5 минут отдохнуть после обеда. Набрав полный поднос глютена – на стрессе Алиса всегда ставила глобальную цель по поглощению всех углеводов планеты Земля, – она присела за ближайший стол. И оказалась случайным соседом коллег из департамента корпоративного обучения, а заодно и невольным слушателем их беседы:

– Это ужас! Она только позавчера вернулась из отпуска – из этих своих ретритов, в которых она четвертый раз на репитах… И сегодня на утренней планерке заявила, что ее, видите ли, постигло выгорание и она потеряла состояние потока. Но, по-моему, она потеряла страх и совесть.

– Инн, ну ты хочешь сказать, с тобой такого не бывает никогда? Сама знаешь прекрасно, какая тут у нас мясорубка. Человек мог устать, перегореть, потерять цели. Ты не думала, может, у нее что-то происходит, может, ее личными трудностями стоит поинтересоваться…

– Единственное, чем я хотела бы поинтересоваться, так это тем, как мы с такими потерями план продаж выполнять будем…

– Ты так не добьешься никакого результата – они же люди, не роботы.

– Они ленивые люди! Которые еще ко всему прочему не умеют работать!

– Не думаю…

– Послушай, раньше лень называли ленью. А сейчас этому в сущности своей простому понятию придумали массу одухотворенных синонимов – «выгорание», «осознанность» и нарушение «ворк-лайф бэланс». Но суть не поменялась – все эти твои осознанные ретритчики – просто ленивые жопы!

– Как можно быть таким эмпатийным чурбаном, Инн! Ты же кандидат психологических наук, тренер личностного роста, автор книг по внутренней мотивации!

– Ленивые жопы, я тебе повторяю! Ле-ни-вы-е!

– Ты слишком строга к людям, мне кажется.

– Ну ок, слушай дальше. Я ей говорю, выгорание – ок, уважаю. Только объясни мне наглядно, чем выгорание отличается от «Все достало, пойду поваляюсь на диване с сериалом»?! И она мне знаешь что говорит… Слушай! Она говорит следующее: «Я чувствую, что раньше у меня было так много энергии, было много планов, проектов, и мне в этой энергии было очень горячо, жарко – как если бы я находилась в нагревающейся духовке, где постоянно растет температура, а потом вдруг обнаружила себя обуглившимся, разрушившимся и совершенно непригодным к употреблению зачерствевшим коржом»…

На этих словах Алиса вскочила как ошпаренная! И это не было фигурой речи – мысль о том, что она с утра забыла выключить духовку, ошпарила ее сознание вполне себе конкретным ужасом. Алиса мгновенно и посекундно восстановила в памяти события начала сегодняшнего дня: вот она встает с кровати, вот ставит противень, вот собирает Влада в сад, вот перед выходом отвлекается на его «Дай водички» и не нажимает на спасительную кнопку «off» духовки, где зрел новенький «сумасшедший и слабый» для Теко, его папы и остальной голодной оравы из Кейптауна.

– Я не смогла, прости, я не смогла, я не смогла, – кричала на бегу в телефон Алиса, стремительно оставляя позади всех жаб, лягушек и увлажненно-возбужденные фантазии о переводах бухгалтерии. – Я не смогла там работать, на этом заводе по переработке человеческих душ. А еще я, кажется, спалила дом и лишилась действительно важной для меня работы.

– Алиса я в Сургуте, ничего не слышно, каких лягушек ты спалила? Что опять произошло?

Подземка поглотила Алису, не моргнув ни единым фонарем эскалатора и бесцеремонно оборвав их с Игорем и без того рваную беседу. Повторив свой героический спринтерский забег на переходе между станциями и от метро до дома, все это время Алиса представляла себе трагические сцены полыхающей квартиры и героических пожарных, которые, как ни старались, не смогли спасти ее туфли.

Она ворвалась в квартиру в тот самый момент, когда дым плотной темно-серой завесой равномерно заполнил собой весь объем жилплощади. Останки «Медовика» дотлевали, источая едкий запах гари. Прервав процесс возгорания и выгорания и распахнув настежь все окна, Алиса села на диван и расплакалась. Написала секретарю, что не сможет вернуться на работу (никогда!) по личным обстоятельствам. Мистеру Уолсону – что просит перенести дедлайн по выдаче десерта на завтра. Игорю написала просто «Прости».

Сразу по завершении всех этих действий раздался звонок:

– Алло?