Никак

Как правило, через полгода эгейн повторялся.

Привычный календарный ренессанс взаимоотношений Алисы и Алкоголя должен был наступить еще пару месяцев назад, но костыли явились логичным барьером на пути к саморазрушению и без того местами подразрушенной Алисы. Но в этот вечер, как следует соскучившись по своему ненаглядному терпко-солодовому абьюзеру, Алиса впивалась в него особенно жадными поцелуями.

Секретарь-референт не отставала. Уютно втиснувшись в едва заметный просвет между спинами жаждущих избавиться от жажды и страждущих приглушить страдания, Алиса и Алина (секретарь-референт оказалась недотезкой Алисы всего на одну букву, а какие разные судьбы!) очутились аккурат под гремящим куполом колонки. Диджей не скупился на децибелы, да и бармен не халявничал, из-за чего в общем барном угаре Алисе удавалось распознать примерно 20 % того, что ей пыталась сообщить Алина. Но и их было более чем достаточно, чтобы понять, что на 80 % первое впечатление бывает обманчиво[84]. Более всего Алису поразил тот факт, что секретарь-референт, несмотря на название своей должности, не сулящее ничего доброго хотя бы уже на уровне фонетики, оказалась живым человеком! Копна Алининых волнистых волос, освобожденная от тугих тисков пучка, слегка подрагивала в такт общему ритму; стопки с чем-то самым крепким из всей барной карты резво залетали в небытие ярко накрашенных губ; руки блуждали в пространстве с таким эмоционально-описательным энтузиазмом, что Алисе в Алине начал местами видеться то Шива, то Кришна, то сороконожки Вупсень и Пупсень из культового мультипликационного ситкома, нежно обожаемого ее сыном.

Наблюдая за гиперподвижностью Алининой мимики и бурлящими жизнью взмахами ее опорно-двигательного аппарата, Алиса была готова уверенно и крепко держать самое бескомпромиссное пари, что где-то в недрах офисного шкафа та бережно хранит костюм злобного робота. Каждый день облачаясь в него в 8:55, она самопрограммируется на враждебность, занудство и ежечасное повторение идентификационного кода «Я крайне рекомендую». А в 18:55, стирая с него плевки коллег и остатки чьего-то вынесенного мозга, превращается из бездушного контролера в человека, источающего жизнь.

Но 20 % прямой речи первоисточника, едва прорвавшиеся сквозь неистово кружившее толпу «Посмотри в глаза, я хочу сказать», нарисовали для Алисы совершенно иную картинку… Оказалось, Алина впервые расчехлила свой костюм робота-референта 10 лет назад. Когда ее папа во время одного из доброжелательных и душевных разговоров, которые время от времени случаются в каждой семье, порекомендовал ей засунуть свое мнение в глубокие дали и научиться варить Щи, как любая нормальная женщина. Всяко, по мнению отца, больше будет проку, чем собственные кислые Щ-щ-щи дополнительно усложнять идеями феминизма и увлажнять девичьими слезами.

Тогда Алина объяснила папе, что она ему еще покажет, и отправилась организовывать показ. Алина устроилась на позицию стажера-практиканта, к слову – в компанию, мажоритарным акционером которой и являлся тот самый папа, местами хоть и резковатый, но прекрасно разбирающийся в заправочных супах. Двухлетняя бесплатная стажировка в формате 24/7 не прошла даром, Алину таки приняли в штат, как выразилась руководитель HR-службы, «авансом», и, глядя испепеляющим лазером поверх своих узких очков, угрожающе-едко добавила: «Как выражается ваш отец, лояльность компании еще надо заслужить!» Осчастливленный неразборчивой закорючкой в мутно-серого цвета книжке, всем своим унылым видом намекающей, что она трудовая, новоиспеченный секретарь-референт отрапортовал «Есть заслужить!» и ни разу за последующие 8 лет работы не принял предложение папы «кончить заниматься ерундой и выйти нормально замуж». К слову, все отеческие извинения, предоставляемые в комплекте с женихами, были отвергнуты во имя куда более высокой цели.

Все эти годы сказочная перспектива доказать отцу, что она самостоятельная личность, которая давно способна сама решить, с какими Щ-щ-щами ей жить, манила Алину путеводной звездой, заставляя брать на себя всё новые и новые задачи, расширять зоны ответственности, осваивать смежные и размежные должности. В итоге весь отдел маркетинга уютно обосновался на хрупком шейно-плечевом отделе Алины, включая его руководителя в лице Владимира Валентиновича. Тот хоть и давно передал ей свои ключевые полномочия вместе с матответственностью, а все же, не изменяя традиции и папиным распоряжениям, каждое утро по-свойски командно мурлыкал: «Алиночка, кофейку!»

И конечно, домыслы про робокостюм не подтвердились – его Алина самостоятельно не снимала никогда – вдруг папа нагрянет, а она не одета! Раздеть ее мог только алкоголь.

– Но почему ты не помиришься с отцом и не найдешь себе более приятную работу? – возопила в ухо собеседнице Алиса – то ли от возмущения, то ли от возбуждения, то ли не рассчитав силу в борьбе с диджеем.

– Раньше, если честно, думала об этом. Но теперь… кто же это все будет делать?! – прочитала она по уже слегка запинающимся губам Алины. – Кто, если не я?!