Никакой власти. Теория и практика анархизма

Революционные синдикаты продолжают традиции синдикалистских организаций начала ХХ века. Их приоритеты лежат в области укрепления солидарности рабочих и реорганизации производства в интересах классов производителей. Как и большинство их предшественников, формально они частично или полностью отделены от анархистского активизма. К примеру, знаменитая организация «Индустриальные рабочие мира» (ИРМ), также известная под названием «уоббли», является полностью независимой. Единственная прямая отсылка к анархизму в профсоюзах — это отказ от «любых альянсов, прямых или косвенных, с любыми политическими партиями или антиполитическими сектами»191. В отличие от уоббли, Международная ассоциация трудящихся (МАТ) взяла более мягкий курс, не только провозгласив своей программной целью построение «либертарного коммунизма», но и разрешив «временные альянсы» с другими внепартийными «пролетарскими, профсоюзными и революционными организациями», не относящимися к авангардным192. Тем не менее революционные синдикаты в целом относятся к антикапиталистическому, антимилитаристскому, антипарламентскому классовому движению, перекликающемуся с анархизмом или, по крайней мере, с некоторыми из его течений. Многие анархисты являются активными членами этих профсоюзов.

Как и все анархисты, сторонники анархизма классовой борьбы обращаются к интернационализму и антиколониализму, но часто охотнее взаимодействуют не с другими анархистами, а с левыми, находящимися вне марксистских традиций, в частности с движениями автономистов и рабочих советов. В мировоззренческом плане сторонники анархизма классовой борьбы, как правило, с антипатией относятся к представителям анархо-индивидуализма. Некоторые также считают глубоко порочной идею повстанчества — современную концепцию пропаганды действием. В попытке некоторых повстанцев застолбить термин «активизм» исключительно за приверженцами повстанческого анархизма и дисквалифицировать ненасильственный протест они усматривают серьезную проблему193.

Постлевая анархия

Постлевая анархия — это подрывное, трансгрессивное течение в анархизме. Среди самых известных его представителей выделяются Боб Блэк и Хаким Бей (он же Питер Ламборн Уилсон). Как объясняет Блэк, это течение отражает ряд «революционных тем», но избегает разработки анархических программ. Постлевая анархия стремится быть «исключительно аполитичной», «гедонистической» и с гордостью называет себя индивидуалистской: «свобода и счастье человека» — вот критерии «хорошего общества». Одно время Блэк поддерживал граучо-марксизм и «коммунистический эгоизм» — политику, основанную на слиянии идей Штирнера и Маркса, — но, пожалуй, более известен тем, что выступает за упразднение труда и его утопическую трансформацию в игру. Он также отвергает надежды на освобождение в результате развития технологий (что перекликается с некоторыми идеями, высказанными Зерзаном в критике пустого общества). Постлевую анархию он противопоставляет «анархо-лефтистскому фундаментализму»194, к которому относятся анархизм классовой борьбы и анархо-синдикализм. С точки зрения Блэка, эти организационные формы обещают социальные преобразования, но при этом сводят на нет возможности их реализации: «Анархизм берет психушку под свою опеку; анархия делает из нее фаланстер. Анархизм легализует наркотики; анархия принимает их. Анархия — это хаос, а Хаос — это анархия»195.

Хаким Бей (которого Блэк уважительно называет «безумным суфием») усиливает сюрреалистические и мистические элементы постлевой анархии (Блэк говорит, что Бей превращает хаос в «крик радости, требующий нескончаемых чудес»)196. Подобно эволюционисту и анархо-индивидуалисту, пылкому штирнерианцу XIX века Джону Генри Маккею, Бей отвергает то, что он называет «революцией с большой буквы» — преобразующее катастрофическое событие или проект тотального освобождения. Но если Маккей проповедовал эволюционизм, то Бей призывает к более широким революционным переменам путем открытия или создания временных автономных зон (ВАЗ). Эти зоны он рассматривает как пространства, способствующие реализации сюрреалистических, фантастических, утопических проектов и преобразования повседневной жизни. Бей также относится негативно и к традиционным пропагандистским актам. Его идея заключается в том, чтобы переконфигурировать активизм посредством поэтического терроризма: «Искусство — как преступление; преступление — как искусство»197. Состоящая из четырех пунктов антипрограмма CrimethInc. — типичная декларация этой ветви постлевого анархического активизма:

Вновь сделать политику актуальной для повседневной жизни. Чем дальше находится объект нашего политического интереса, тем меньше он для нас значит, тем менее реальным и насущным он кажется, — и тем утомительнее политика.

Всякая политическая деятельность должна быть сама по себе радостна и увлекательна. Невозможно победить скуку скукой.