Никакой власти. Теория и практика анархизма

Чтобы преодолеть эти предубеждения, анархисты неоднократно пытались описать такое распределение власти, которое бы обеспечило «максимально возможное число правителей». Однако тем самым они неизбежно устанавливали правила для тех, кто в это число не вошел, и, соответственно, попадали в ловушку. Midnight Notes, авангардная художественная группа, с 1970-х годов издававшая одноименный публицистический альманах, выступила против Букчина: «У всех радикальных и "анархических" антипланов, подобных предложенному Букчиным… которые стремятся вновь привести общество и экономику к маленьким, гуманным, самодостаточным единицам без государства, капитала и денег, один и тот же главный недостаток: они прогнозируют и планируют будущее для "других"». Далее объяснялась ошибка Букчина с классовой точки зрения: «Экологическая и антиплановая идеология есть выражение страха работников умственного труда перед лицом менее ценной рабочей силы. Они не готовы принять снижение собственной ценности, отказаться от функций планирования и управления». Однако более убедительный вывод группы, несомненно, заключается в том, что очевидная «ошибка» Букчина на самом деле указывает на неразрешимое противоречие в анархизме. Независимо от того, виновен ли он и ему подобные в том, что «прячутся за идеей "ответственности за все человечество", озабоченность анархистов всевозможными "если" и "но" (а хватит ли у нас энергии? а кто будет убирать улицы?)» не является «ни чем-то неожиданным, ни чем-то ошибочным». «Необходимо это понимать»343.

Глава 5. Перспективы

В двух существенных отношениях перспективы анархизма сегодня выглядят ничуть не лучше, чем в 1840-х годах, когда Прудон рассказал свою историю о недоверчивом парижанине. Культурные предпочтения в пользу иерархии никуда не делись, а проблема распределения власти среди «максимально возможного числа правителей» так и остается нерешенной. Существует масса анархистских групп и объединений (библиотеки, союзы, социальные центры, трудовые и жилищные кооперативы, журналы, издательства, газеты, исследовательские коллективы), активно взаимодействующих по сетевому принципу344. При этом анархисты главным образом пребывают внутри сугубо анархических пространств. В этом смысле преобладает модель званого ужина, несмотря на то что подавляющее большинство анархистов не разделяет высокомерия Виктора Ярроса. Хотя перспективы анархизма могут показаться неутешительными, я бы оценивала его возможности не по распространенности и охвату анархистских групп, а по тем изменениям, которые анархисты способны вызвать в неанархистских организациях. В этой заключительной главе я покажу, что оценка перспектив анархизма зависит от того, что именно мы будем вкладывать в понятие «успех».

Успех и неудача

Порой анархизм называют колоссальным разочарованием. Коммунаров, махновцев и испанских анархистов считают наивными борцами за благородные, но обреченные на провал идеи. Найти примеры неудавшихся донкихотских начинаний политологи также могут, взглянув на «вторую и третью волну» анархизма — «новых левых», движение за социальную справедливость, известное как «альтерглобализация», и движение Occupy. Те, кто не находится в полном недоумении по поводу результатов деятельности этих движений, иногда полагают, что единственное реальное их достижение — это подпитка государства и капитализма. Пример тому — амстердамский план «Белый велосипед». В 1960-х годах голландская полиция конфисковала велосипеды, предоставленные анархистами в свободный доступ для общественного пользования; сегодня полицейские обязаны арестовывать тех, кто препятствует работе спонсируемой банками системы аренды велосипедов, действующей исключительно на платной основе. Или другой пример: призыв Джерри Рубина к расширению прав «Do It!» («Действуй!») 1960-х годов превратился в корпоративный рекламный слоган «Just Do It».