Нихон сёки. Анналы Японии

Но и этот бог оказался веры не заслуживающим. По прибытии он сразу взял в жены Ситадэру-пимэ, дочь Утуси-куни-тама (еще одно ее имя Така-пимэ, еще одно ее имя Вака-куни-тама)[255]и остался жить с нею, сказав: «Я тоже хочу править Срединной Страной Тростниковых Равнин», — и так о себе вести и не подал.

А Така-мимусупи-но микото, сочтя странным, что ответа все нет, послал Безымянного Фазана разузнать, в чем дело. Полетел фазан вниз и сел на ветке священного дерева катура, что Ама-но вакапико посадил у ворот своего дома.

Ама-но сагумэ[256], увидев это, сказала Амэ-вакапико: «Прилетела странная птица и сидит на ветке катура», — так сказала. Тогда Амэ-вакапико взял Небесный Олений Лук и Небесную Крылатую Стрелу, что дал ему Така-мимусупи-но микото, и застрелил этого фазана. А стрела, пробив фазану грудь, прилетела обратно к Така-мимусупи-но микото. Увидел Така-мимусупи-но микото эту стрелу и рек: «Это та стрела, что я когда-то пожаловал Ама-но вакапико. Теперь она окрашена кровью. Наверно, он бьется с божествами земли», — так рек.

Взял он стрелу и бросил ее обратно вниз. Упала стрела, и попала точно в высокую грудь Амэ-вакапико. Он тогда как раз лежал и спал в зале вкушения нового урожая[257]. Попала в него стрела, и он тут же скончался. Отсюда и произошла поговорка, принятая среди людей, — «Бойся вернувшейся стрелы».

Рыдания и причитания Ситадэру-пимэ, супруги Амэ-вакапико, достигли Неба. Услышал ее плачущий голос Ама-ту-куни-тама[258] и так узнал, что Амэ-вакапико скончался, тут же послал Быстрый Ветер, и тот принес мертвое тело на Небо; выстроили там траурную хижину и положили тело до погребения.

Затем речному гусю назначили со склоненной головой нести угощение ДЛЯ покойного и хижину подметать (в одной [книге] сказано: петуху назначили со склоненной головой угощение для покойного нести, а речному гусю быть подметальщиком), воробьихе велели в ступке [рис] истолочь.

В одной [книге] сказано: речному гусю назначили со склоненной головой угощение для покойного нести и подметальщиком быть, зимородку — замещать покойное божество, воробьихе — ступкой заняться, перепелке сазаки — плакальщицей быть, птице тоби — изготовить ватой подбитые одежды, ворону — мясное угощение [для покойного] приготовить, всем-всем птицам поручения дали[259].

И после этого рыдали и печальные песни пели восемь дней, восемь ночей.

А до этого, когда Амэ-вакапико еще пребывал в Срединной Стране Тростниковых Равнин, подружился он с Адисуки-така-пиконэ-но ками[260]. И вот Адисуки-така-пиконэ-но ками на Небо поднялся, чтобы траур отслужить. А он всегда был обликом схож с Амэ-вакапико. И вот, родные Амэ-вакапико, его жена и дети говорят: «Так наш государь жив!» И стали цепляться за его пояс, возрадовались и заголосили.

Тут Адисуки-така-пиконэ-но ками, покраснев от гнева, говорит: «Путь Дружбы означает, что надлежит справлять траур по другу. Нет на мне скверны, а пришел я издалека, чтобы траур отслужить. Как это вы только посмели принять меня за покойного!», — так рек, вынул привешенный к поясу Меч Большого Лезвия (еще [этот меч] именуется Камудо-но туруги, Острый меч Богов), снес им погребальную хижину и ногой отшвырнул. Упала она и стала горой. Ныне это гора Мояма, что в верховьях реки Авими-гапа в стране Ми-но куни. И отсюда пошло обыкновение — избегать такой ошибки, когда живого принимают за покойного.

И снова Така-мимусупи-но микото всех богов созвал, стал выбирать, кого из богов послать в Срединную Страну Тростниковых Равнин. Все говорят: «Подойдет для этого Путунуси-но ками, сын Ипа-туту-но во и Ипа-туту-но мэ, детей Ипасаку и Нэсаку-но ками»[261], — так говорят.