Нихон сёки. Анналы Японии

Рассердилась, разгневалась тогда Каситу-пимэ, построила дом без дверей, внутрь вошла и такую клятву укэпи принесла, сказав: «Если дитя, которого я понесла, не от Небесного внука, то пусть я непременно загорюсь и погибну. Если же это и впрямь дитя Небесного внука, то никакой огонь не сможет мне повредить», — так сказала. И впрямь, развела она огонь и подожгла дом.

Вот, дитя, что первым родилось на конце поднявшегося дыма, звалось По-но сусори-но микото.

Это первопредок людей паяпито[276].

Сын, который, избежав пламени, родился вслед за ним, именуется Пико-поподэми-но микото[277]. Сын, который родился вслед, зовется По-но акари-но микото[278].

Это первопредок мурази в Вопари.

Всего трое детей. Вскоре после этого Аматупико-пико-по-но ниниги-но микото совершил божественный уход. Его могила в Э в Пимука, что в Тукуси.

<9.1>. В одной книге сказано: Аматэрасу-опо-ками рекла свое повеление Амэ-вакапико, сказав: «Обильная Страна Тростниковых Равнин — земля, которой должен править мой внук. Однако, как я думаю, в ней много супротивных дурных бурно-разрушительных богов. Поэтому сначала ты отправляйся туда и усмири их», — так рекла. И вот, отправила она его, дав с собою Ама-но каго-юми, Небесный Лук Молодого Оленя, и Ама-но макаго-я, Небесную Стрелу Священного Молодого Оленя.

Приняв повеление, Амэ-вакапико вниз спустился и взял в жены дочерей многих Земных богов. Так восемь лет прошло, а он все ответа никакого не давал.

Призвала тогда Аматэрасу-опо-ками бога Омопиканэ-но ками[279] и стала спрашивать, почему [Амэ-вакапико] не возвращается. Поразмыслив, Омопиканэ-но ками так ответил: «Снова надо отправить фазана для расспросов», — так сказал.

Вот, в соответствии с замыслом этого бога, отправили фазана, чтобы тот разузнал, что случилось. Полетел фазан вниз, сел на ветку священного дерева катура, что росло у ворот Амэ-вакапико и спел так: «Амэ-вакапико, почему ты за восемь лет так и не дал ответа?» — так сказал. А там была Земная богиня, по имени Ама-но сагумэ. Увидев фазана, она сказала: «На ветке этого дерева сидит птица, которая поет зловещим голосом. Ее надо убить», — так сказала. Взял тогда Амэ-вакапико лук Ама-но каго-юми и стрелу Ама-но макаго-я и выстрелил. И вот, стрела, пробив грудь фазана, в конце концов долетела до Небесной богини. Увидела богиня стрелу и говорит: «Это та самая стрела, которую я давным-давно дала Амэ-вакапико. Почему она теперь сюда прилетела?» — так рекла, взяла стрелу и стала ворожить: «Если Амэ-вакапико выстрелил этой стрелой с дурным умыслом, то пусть его бедствие настигнет. Если же он выстрелил с чистым умыслом, то пусть ему вреда не будет», — так рекла. И бросила стрелу обратно. Стрела полетела вниз и попала прямо в высокую грудь Амэ-вакапико, и он тут же скончался на месте. Поэтому и говорят между людьми: «Бойся вернувшейся стрелы», — отсюда это пошло.

Тогда спустились с Неба жена и дети Амэ-вакапико, взяли гроб и подняли на Небо, построили Небесную траурную хижину, оставили там тело до погребения и стали его оплакивать.

А до этого Амэ-вакапико подружился с Адисуки-така-пиконэ-но ками. Поэтому Адисуки-така-пиконэ-но ками поднялся на Небо и тоже траурную службу служил и рыдал громким голосом. А обликом этот бог с самого начала был чрезвычайно схож с Амэ-вакапико. И вот, жена и дети Амэ-вакапико, увидев его, возрадовались и сказали: «Наш государь еще жив!» — так сказали, вцепились в его пояс и не отпускали.

Разгневался тогда Адисуки-така-пиконэ-но ками и молвил: «Мой друг умер. Вот, пришел я службу отслужить. Как это вы меняла мертвеца принимаете?» — так сказал, вытащил меч десяти ладоней в длину и порубил и опрокинул траурную хижину. С нее упала крыша и превратилась в гору. Это и есть гора Мояма, что в земле Мино-но куни. И отсюда пошло обыкновение среди людей — избегать такой ошибки насчет мертвеца.

А восхитительный облик Адисуки-така-пиконэ-но микото испускал сияние меж двух холмов, на две долины. И тогда те, кто для траура собрался, спели песню. В одной книге сказано: Ситадэру-пимэ, младшая сестра Адисуки-така-пиконэ-но ками, восхотела, чтобы собравшиеся поняли — это от Адисуки-така-пиконэ-но ками исходит сверкание меж двух холмов, на две долины. И вот, была спета такая песня:

Ах, эта яшма с отверстием!
На яшмовой нити,
Что свисает с шеи
Девы-ткачихи
Небесной!
Вот так же переходит долины
По две сразу Адисуки-така-пиконэ!

[280] —

так было спето. И еще была такая песня:

Стремнину реки Исикапа, в Сэто,
Переходят девы из селенья,
Что вдали от Неба.
Натянешь в стремнине сеть, —
И видны в ней ячейки.
Так и вы, девы, собирайтесь, приходите!

[281] —

так было спето. Слова этих двух песен теперь называются сельскими напевами[282].