Никита Никуда (СИ)

Другой бы на моем месте возмутился таким отношением и ответил бы оскорблением или действием, но я знал, что буддийское поселение с таким названием действительно существовало несколько ниже по течению реки. Помню, ходили слухи, что председатель правления этой общины мог превращаться в трех собак, а все жители носят усы, невзирая на пол.

- Там через реку ходит паром, - сказал мент. - А ближайший мост - железнодорожный - находится в этом пункте. - Он развернул передо мной карту и ткнул в пункт ниже селенья усатых еще километров на тридцать. - Так что железнодорожное сообщение этой Манды с миром есть. Но кондуктора капризные, берут в основном туда. Оттуда же вагоны идут порожние. Может, они вас и подхватят, если удастся уговорить. Правда, люди пропадают в этой Манде, - предостерег меня мент, - как в вагине, вагонами. Да и жители жутковатые - вечно кого-нибудь жрут или ебут что-нибудь. Но вы ведь милиционер, выберетесь.

Уже и запах дыма доносило до нас. Сосны SOS семафорили. Природа отступала на север, сжигая за собой леса. Надо было скорее сматываться. Спасибо милиции: отсоветовали соваться вглубь. Я полагал, что как только лес догорит - повторю попытку. Срок нашей встречи с Людмилой еще не истек.

- Отсюда километров пятнадцать, - прикинул я расстояние до Манды. - Не могли б вы немного нас подвезти? А то у меня женщина не дойдет, - сказал я, с сомнением глядя на ее изорванные пуанты.

- Бензину нет, - сказал мент. - ДВС - на горючих слезах.

- Как же туда добраться?

- На доброй кобыле, а больше никак. - Он подумал минуту, потом сказал. - Тут мы лошадь поймали. Хотели владельцу вернуть, но нас успокоили, сказали, что лошадь ничья.

- Предлагаете нам верхом?

- Лошадь сутулая. Но дорогу знает, - сказал майор. - Да и песик вас доведет, не собьетесь.

Песик наш что-то неразборчиво пробурчал. Майор свистнул, и из-за деревьев действительно вышла лошадь, но с такой покатой спиной, что не приведи господи. Кроме того, эта костлявая кляча оказалась настолько худа, что возникли сомнения, доберется ли она своим ходом до нужного нам пункта, а не то что меня или Маринку на себе нести. Животное доверчиво приблизилось к нам.

- Как лошадь зовут? - спросил я

- Машенька. Лошадь довольно дохлая, - признался милиционер, - но пятнадцать км способна преодолеть, даже имея на себе женщину.

На этой лягавой лошади было седло. Сутулостью она напоминала верблюда, да и мордой на корабль пустыни немного смахивала. Я представил, как я буду на ней верхом выглядеть. Получилось смешно. Поэтому влезать на нее при милиции я не стал. Им, тем более, не до веселья. Пожар приближался. Пора им и ради собственного спасения что-либо предпринимать.

Я попрощался.

- Да, поезжайте, - сказал майор. - Время нервное. Неровён час.

Мы пошли, ведя под уздцы лошадку, в Манду.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

К...какое утро, однако. Давно не бывало подобных утр. От мая тысяча девятьсот тринадцатого ничего похожего не происходило. Сосны, солнце. Снизу - зелено, сверху - сине. Словно пейзажи Шишкина. Утры... Утра в сосновом лесу.

Тропа, извилистая, словно судорога, была устлана слоем игл и мягко подталкивала, сообщая дополнительный импульс толчковой ноге, каковой у него была правая. Потом толчковую приходилось подтаскивать к левой, но пружинистый ковер и то обстоятельство, что тропинка вела под уклон, существенно облегчало задачу и даже сообщало некоторое ускоренье ходьбе. Так что ступать по ней штабс-капитану пока что не составляло труда.

Нет, не хватает чего-то существенного. Взору прелести, ветру пряности. Пейзажи те были подлинны, а эти - репродукции с них. Эта некартинная галерея немного не та.

Длинноствольный артиллерийский пистолет LP0,8 - с кобурой, когда надо, используемой как приклад - при каждом шаге бил его под колено, словно подстегивая. Весла лежали, придерживаемые, на правом плече. Пистолет, лягушка в кармане да весла, которые неизвестно зачем тащил, составляли всю его кладь.

Жив вопреки желанью. Все чужое по прошествии стольких лет. Всем мешаю. Я мешаю даже там, где меня нет. Я при жизни не был таким.

Жил не хуже, чем прочие. Честь имея и ум. Любил маму, музыку, Катю. Весь мир со всеми его жителями. Отечество в том числе. Любимую, мол, заберу в свое сердце, имущество разделю с другом, жизнь - Родине посвящу.

Утра утрачены окончательно. Да и я по сравнению с подлинным, прошлым, совершенно не тот. Тот был молод, был счастлив - потому, наверное, что глуп. П...полноценный был. Этот ум, сомненьем колеблем. Вероятность сойти с ума. Тело, его припадки, в вечном страхе своем умереть раньше срока или стать искалеченным. Сердце устало биться, бояться, быть. Но что-то еще теплится. Иначе зачем же я весла тащу?

Вспомнил озеро. Оазис поэзиса. Полумесяц над ним, хозяин вод. Мы с тобой звали его Водопляс. Потому что спускался и бегал по озеру, наводя на воде круги. Его потом застрелил пьяный телеграфист. И за это ему ничего не было. Не смогли доказать, что водоплясы бывают. Только телеграфист все равно ответил за удаль, с ума сошел.