Никогда, никогда

Я пододвигаю стул, сажусь напротив него и беру круассан, заправив волосы за уши. Я не хочу есть, но все равно ем. Он хочет, чтобы мы хорошо отдохнули и поели прежде, чем часы пробьют 11 часов утра. Но я вся на нервах, думая о том, каково мне было, когда два дня назад я очнулась, не имея никаких воспоминаний. Я не хочу, чтобы это произошло опять. Мне не понравилось это в тот раз и не понравится на этот раз.

Каждые несколько секунд он смотрит на меня, и наши взгляды встречаются, после чего он возвращается к своей работе. У него тоже нервозный вид.

После круассана я съедаю бекон, затем яичницу, затем бублик. Я допиваю кофе Сайласа, затем выпиваю свой апельсиновый сок и отодвигаю свой стул от стола. Он улыбается и стучит пальцем по уголку своего рта. Я смахиваю крошки с лица, чувствуя, как щеки мои заливает краска. Но он не смеется надо мной. Я это знаю.

Он протягивает мне зубную щетку в упаковке и следует за мною в ванную. Мы чистим зубы вместе, глядя друг на друга в зеркале. Его волосы стоят дыбом, а мои спутаны. Это комично. Я поверить не могу, что нахожусь в одной комнате с парнем из моих снов. Это какой-то сюр.

Мы выходим из ванной, и я смотрю на часы. У нас осталось десять минут. Сайлас закончил делать свои записи, как и я сама. Мы раскладываем их на кровати так, чтобы все это окружало нас. Все, что мы знаем, находится здесь, рядом с нами. На этот раз все будет по-другому. Мы вместе. У нас есть Лэндон. Мы справимся с этим.

Мы находимся на кровати лицом друг к другу, и наши колени соприкасаются. С моего места я вижу, как на будильнике появляются красные цифры: 10.59.

Осталась одна минута. Мое сердце стучит как бешеное. Мне так страшно.

Я начинаю считать про себя в обратном порядке. 59… 58… 57… 56…

Я досчитываю до тридцати, и тут Сайлас вдруг подается вперед. Его ладони обхватывают мое лицо. Я ощущаю его запах, чувствую его дыхание на своих губах.

Я забываю про обратный отсчет. Я понятия не имею, на какой я секунде.

– Никогда-никогда, – шепчет он. Его тепло, его губы, его руки.

Он прижимает свои губы к моим и страстно целует меня, и я…

Часть III

33

Чарли

Первое, что я замечаю, это то, как колотится сердце в моей груди. Так часто, что мне даже больно. Почему мое сердце стучит так неистово? Я делаю глубокий вдох через нос и на выдохе открываю глаза.

И резко отшатываюсь назад.

К счастью, я нахожусь на кровати и падаю на матрас. Я откатываюсь прочь от мужчины, который пристально смотрит на меня, и вскакиваю на ноги. Я щурюсь, глядя на него и пятясь. Он наблюдает за мной, но не двигается с места. Это слегка облегчает бешеное биение в моей груди. Слегка.

Он молод. Он не совсем еще взрослый мужчина, на вид ему лет восемнадцать – девятнадцать, может быть, двадцать с небольшим. Мне хочется бежать. Дверь… мне надо найти дверь, но, если я отведу от него взгляд, он может…

– Кто ты такой? – спрашиваю я. Но мне неважно, кто он. Мне надо только отвлечь его на пару секунд, пока я найду выход отсюда.

Он молчит, оценивающе глядя на меня.

– Я собирался задать тебе такой же вопрос, – говорит он.

Его голос заставляет меня перестать отступать. Он звучен… и спокоен. Очень спокоен. Может быть, я порю горячку. Я хочу ответить ему – что было бы разумно, если кто-то спрашивает тебя, кто ты, – но не могу.

– Я спросила тебя первой, – возражаю я. Почему мой собственный голос кажется мне таким незнакомым?

Я подношу руку к горлу и обхватываю его.

– Я… – Он колеблется. – Я не знаю.

– Ты не знаешь? – изумленно повторяю я. – Как ты можешь этого не знать?

Я замечаю дверь и начинаю бочком придвигаться к ней, не сводя с него глаз. Он стоит на кровати на коленях, но видно, что он высок. Его плечи широки и распирают надетую на нем футболку. Если он нападет на меня, вряд ли я смогу отбиться. Мои запястья выглядят тонкими. Выглядят тонкими? Почему я так сформулировала эту мысль? Разве я не знаю, что мои запястья и впрямь тонки?

Ну все. Пора.

Я бросаюсь к двери. До нее всего несколько футов; если мне удастся ее открыть, я смогу сбежать. Я кричу на бегу. Это душераздирающий вопль. Я берусь за ручку двери и оглядываюсь, чтобы посмотреть, где находится он.

Он остается все там же, и его брови подняты.

– Почему ты кричишь?

Я замолкаю.

– Почему… почему ты не нападаешь на меня? – Я стою прямо перед дверью. Я могу открыть ее и выбежать из комнаты еще до того, как он слезет с кровати. Это знает и он, и я сама, так почему же он не пытается остановить меня?

Он проводит ладонью по своему лицу и качает головой, испустив глубокий вздох.

– Как тебя зовут? – спрашивает он.

Я открываю рот, чтобы сказать ему, что это не его дело, но тут до меня доходит, что я не знаю. Я не знаю, как меня зовут.

В таком случае…

– Дилайла.

– Дилайла…? – переспрашивает он.

Здесь довольно темно, но я готова поклясться, что он улыбается.

– Да… а что, это имя недостаточно хорошо для тебя?

Он качает головой.

– Дилайла отличное имя, – говорит он. – Послушай… Дилайла. Я не знаю, что мы тут делаем, но прямо за твоей головой к двери прилеплена записка. Ты не могла бы снять и прочитать ее?