Никогда. Ведьмино ущелье. Остров костей

Дорога ночью подмерзла, и ледяная корка только начала оттаивать, но они гнали, как могли, срезая на поворотах, и спустя отведенные шерифом три минуты выехали на Вторую улицу. На почтовом ящике по правой стороне дороги была написана фамилия – «Риггинс».

– Так, это где-то здесь, – сказал Дин.

Сэм притормозил. Он внимательно осматривал дома и дворы слева, а Дин – справа.

Через пару кварталов Дин воскликнул:

– Вон он!

Сэм резко затормозил.

– Где?

Дин указывал на просвет между одноэтажным домиком и коттеджем побольше и с треугольной крышей, построенным, наверное, где-то в семидесятые.

– Он пошел туда, за эту пародию на лыжную базу. Старик, а в руках винтовка – его ровесница. За поясом еще нож или топор, точно не разглядел.

– Ты давай за ним, – предложил Сэм. – А я обойду дом. Зажмем его с двух сторон. И если придется стрелять, главное, нам с тобой не попасть под перекрестный огонь.

– Ты же хотел только поговорить.

– Да, но… если придется.

– Следить за перекрестным огнем, – повторил Дин. Он выскочил из машины и бросился к коттеджу. Сэм побежал за дом с другой стороны.

За коттеджем плотной стеной стояли деревья. Сначала Сэм не увидел во дворе никого, кроме Дина. «Опять упустили», – разочарованно вздохнул он про себя. Но тут брат окликнул его, указывая вперед, и Сэм увидел старика, пробирающегося среди деревьев.

Винчестеры бросились вдогонку, перепрыгивая через низкорослый подлесок и подныривая под бьющие в лицо ветки деревьев. Старик тоже побежал, но он был не так быстр, как они, да и винтовка мешала ему, цепляясь за еловые лапы.

Через минуту они догнали его и окружили с двух сторон. Он наставил ружье в грудь Дину. Вдалеке уже раздавался вой полицейских сирен.

– Только дернитесь, парни, и будете собирать свои потроха, – сказал старик.

Глядя в его блестящие прищуренные глаза, Сэм понял, что тот не шутит.

Ванда Шеффилд расстроилась, увидев, что снегопад к утру прекратился. Укутавшись на ночь в пуховое одеяло, она надеялась, что утром ее глазам предстанет земля под белым покрывалом и деревья в снежных шапках. И к ней наконец придет новогоднее настроение.

Рождество было любимым праздником Ванды. Она обожала музыку, украшения, веселье. Ради предновогодней суеты она готова была даже терпеть толпы людей в магазинах. Она наряжалась в яркие наряды красного и зеленого цвета, а на ее лице надолго поселялась улыбка.

Но в этом году новогоднее настроение никак не приходило. Еще придет, в этом она не сомневалась. Просто пока еще рано.

Вот снегопад точно настроил бы ее на нужный лад.

Ну что ж, придется как-то пережить это разочарование. В утешение себе она сварила в маленькой турке органический кофе французской обжарки и сунула в духовку разогреваться два купленных накануне круассана. Из холодильника достала банку ежевичного джема и густые сливки. Если уж баловать себя, то по полной программе. Из шкафа была вынута старомодная чайная пара из настоящего китайского фарфора – чашка и блюдечко. В чашку она положила полную ложку сахара.

Ванда не любила ненужных вещей, поэтому дом всегда украшала ближе к празднику. Свой коттедж с треугольной крышей, построенный еще в семидесятых, она содержала в чистоте и порядке. Когда она готовила еду, то грязную посуду сразу же отправляла в раковину и заливала водой. Позавтракав за деревянным столом в гостиной, она отнесла посуду на кухню, сполоснула и убрала в посудомойку.

Потом она выпрямилась, и тут ей показалось, что за окном мелькнула какая-то тень.

Она закрыла дверцу посудомойки и подошла к окну. Оно выходило в небольшой задний дворик, за которым начинался лес. Маленькие серые птички, названия которых она не знала, прыгали по свежевыпавшему снегу, выкапывая из-под него жучков и семена. Кое-где виднелись пучки травы. В ветках чахлого куста, которые снег пригнул к самой земле, прятались какие-то пичуги.

Мелькнувшая за окном тень явно была больше, чем птица. Ванда прижалась носом к холодному стеклу, оставив на нем облачко пара. Она пыталась понять, кого могла увидеть – может, ястреба, а может, даже черного медведя, которые очень редко, но все-таки забредали в город. Но ведь они уже должны были залечь в спячку.

Ничего не заметив, она пожала плечами. Может, просто облачко на солнце набежало. Или, наоборот, луч солнца на мгновение пробился из-за туч.

Она оглядела кухню. Все на своих местах, ни крошки на столе, ни капли воды на кафеле. Убедившись, что все в порядке, она поднялась наверх, чтобы принять ванну с пеной. Ванда работала кассиром в универмаге. Не бог весть что, но на жизнь хватало. Сегодня у нее был выходной, и она собиралась провести утро в свое удовольствие, а потом отправиться на открытие нового торгового центра.

Наверху у нее была небольшая зона отдыха, откуда открывался вид на кухню и гостиную. Там стояла пара мягких уютных кресел и торшер, а книги на низкой полке ждали своего часа. Может быть, после ванны она посидит немного с новым романом Лауры Липман[41]. Дальше, в углу дома находилась самая светлая комната – спальня с двумя мансардными окнами, – и ванная.