Читаем Николай Анциферов. «Такова наша жизнь в письмах». Письма родным и друзьям (1900–1950-е годы) полностью

Николай Анциферов. «Такова наша жизнь в письмах». Письма родным и друзьям (1900–1950-е годы)

Дарья Сергеевна Московская , Николай Павлович Анциферов

Ваше семейное письмо я получил как раз в день именин и вечером, а письмо к вам писал и опустил утром. Мне хотелось этот день начать с беседы с вами. День прошел чудесно. Столько дорогих лиц окружило меня, не хватало вас. Тут была Наташа Курбатова[990], Татьяна Борисовна Лозинская, 3 семьи Фортунатовых и другие. Не было Бориса Делоне — он был в командировке в Ленинграде, и не приехал еще Миша Фортунатов, его приезд задержался из‐за приступа ревматизма. Федор Алексеевич произнес речь, в которой помянул мой жизненный путь в свете моей дружбы с Фортунатовыми за 56 лет. Я получил много подарков, много писем, на которые должен отвечать. Сейчас после месячной болезни вернулся на службу. Пока меня освободили от поездок в Музей, за исключением тех дней, когда в Музее заседание. Я обедаю дома, и после мертвый час.

О съезде писателей в следующем письме. Был в Кремле на открытии и на закрытии съезда[991]. Конечно, Кремль был интереснее самого съезда и 2^ое посещение его соборов было не менее впечатлительно, чем первое. Я дышал полной грудью, и мне казалось, что я в преображенном граде Китеже. Много хорошего принес мне догорающий 1954 год — помяну, прощаясь с ним, и дни, проведенные у вас. Всего светлого

Ваш НАнциф

P. S.

В заключение — сказка о рыбаке и рыбке, помещенная в стен<ной> газете в фойэ Колонного зала.

Прославленный писатель удил рыбу и выудил золотую. Она взмолилась: «Отпусти меня, и я сделаю все, что тебе нужно». «Что же ты можешь мне дать?»

— Хочешь телевизор?

— У меня давным-давно есть.

— Хочешь машину «Победу».

— Вот еще! У меня и «ЗИМ» есть.

— Хочешь дачу?

— Придумала: у меня дачи есть и в Переделкине, и на Пахре, и в Гаграх. У меня все есть, я тебя и так отпущу.

И отпустил. А жена была в гневе. «Дурачина ты, простофиля, не сообразил, о чем просить?»

— Да о чем же. У меня все есть.

— У тебя нет главного. Ты должен был попросить, чтобы золотая рыбка дала тебе — талант.

Съезд писателей по временам принимал бурный характер. Еще пример самокритики:

«Перед Домом писателей на улице Воровского стояла статуя „Мысль“. Но ее уже нет. Убрали за ненадобностью».

8 января 1955 г. Москва

Дорогой Гогус, пишу мало: это была очень нагруженная неделя, т. к. ко всему прибавился Мишенька. Меня волновало его положение в семье после рождения его единоутробной сестры. Приезд Мишеньки рассеял мои страхи: когда он вошел, то увидел оставленного ему с моего именинного торта большого шоколадного зайца с голубым бантом. Он сказал: «Дедушка, можно мне отвести его Аленушке?» Подарил ему книгу, хорошо иллюстрированную, Чуковского «Доктор Айболит». Мишенька: «Дедушка, сделай аноним (он хотел сказать автограф) Аленушке, когда она подрастет». Мать ему подарила 25 рублей для московских удовольствий, и Мишенька съездил в ГУМ и купил Аленушке куклу с закрывающимися глазами. Только не подумай, что все это не из любви к ней. У него лицо становится таким нежным, когда он говорит о сестре.

Дома Миша взял на себя заботу о провизии. Когда мы узнали, что у них в Йыхве нет масла и мы пошлем, он сказал: «Что Вы, не нужно. Мама Аленушке достает в консультации, а я уже привык без масла». В 1^ую четверть он возмутил меня: получил две двойки. Я ему написал. «Если ты хочешь поступить не в вуз, а в ремесленную школу, то это тебе удастся и так, а если в вуз, то отметки должны быть 5 и 4». И он привез мне ведомость с 4 и 5. Sapienti sat[992].

Прости, сегодня кончаю. Скажи мальчикам, если они хотят, чтобы их пожелание мне всего хорошего в этом году исполнилось, то пусть принесут хорошие отметки. Ибо в мое хорошее это тоже входит. Привет всем.

НАнц.

Пиши подробно о здоровье Тани.

25 января 1955 г. Москва

Дорогой мой Гогус,

Пишу тебе из любимого нами города. Но в этот приезд он мне не на радость. Михаил Леонидович так тяжело болен, что опасаются: этот раз он не выживет: все задыхается. Дышит кислородом, все время на камфаре, но и она не помогает. Сердце совсем ослабло. Татьяна Борисовна от него не отходит. Не спит по ночам. Я приехал три дня тому назад, но ее еще не видел. Был у них, но меня не пустили, т. к. Татьяну Борисовну Михаил Леонидович не отпускает ни на минуту! А я все хотел быть 25 с ней и к этому дню подогнал свой приезд. Конечно, и потому, что хотел побывать у своих могил, куда и еду сейчас.

Живу у Томашевских. Был у Алисы. Вспоминали тебя. Был и в Библиотеке у Лёли. Рассказывал подробно о вас.

Пиши скорее, как твоя Таня. Вовремя не поздравил ее. А идти на телеграф нет времени. У меня сегодня очень напряженный день.

Но неоднократно сегодня подумаю о ней с пожеланиями всего, что ей нужно.

Твой НА.