Николай Анциферов. «Такова наша жизнь в письмах». Письма родным и друзьям (1900–1950-е годы)

Сообщи мне, какие главы моих воспоминаний у вас. Я вышлю «Барановку» и то, чего нет у вас.

<7 апреля> 1955 г. Москва

Дорогой мой Гогус,

Этот раз буду писать о себе, чтобы удовлетворить твой интерес ко мне. Знаю, после смерти Ивана Михайловича, Татьяны Борисовны никто так не интересуется моей жизнью, как ты.

Сперва о кооперативе. Для въезда в него надо внести 50 %, т. е. 30 000. Уже внесено 9500. К тому времени я надеюсь получить из «Литературного Наследства» за все мои работы для II, III тома Герцена (II^ой скоро выйдет). Это около 10 т. Придется продать пьянино. Я спрашивал — а если, въехав, я не смогу платить, что ж, меня выбросят на улицу? «Не беспокойтесь. 1) Возможно, что все взносы будут Вам возвращены. 2) Поможет Литфонд. Что же, есть еще кое-что продать, а главное — библиотека».

Есть большая надежда на заключение договора на «Летопись жизни Герцена». Я уже говорил с директором Из-ва. Он склонен согласиться. Квартира уже, как я писал, зафиксирована. Есть, конечно, лифт, есть балкон, она обращена на северо-запад (или восток), жары не будет, она в другую сторону от шоссе, воздух чист, и тихо. Вот наша «Шинель», двух Акакиев Акакиевичей.

Работаю пока много. Уже 4 раза докладывал свою Тату. Вот тебе отклик Поссе[1007]. «В заботах перед отъездом я не успела поблагодарить вас за прекрасный доклад в Ин-те усовершенствования учителей. В обрисовку духовного облика дочери Герцена Вы внесли что-то свое, что сблизило его с нами. Это не был просто научный доклад — это была своего рода ПОЭМА о красивых людях. Это была новая встреча с Герценом и Огаревым. На возвратном пути я все ловила себя на мысли, что надо написать об Вашем успехе Тане Лозинской, порадовать ее…»; далее Поссе пишет об ученице Ивана Михайловича, которая была тоже на докладе[1008]. «Ваш доклад ее очень взволновал, Вы ей напомнили Ивана Михайловича». О других работах и выступлениях в следующем письме.

Спасибо Тане за список глав. Я вышлю на днях «Норвегию», «Ниццу», «Барановку» и «2^ую поездку в Италию»[1009]. О печатании, конечно, и не думаю. Где уж! Куда уж! Сижу в Музее Достоевского. Только что звонил Розенталь. Зовет меня и дядю Гришу в субботу. Постараюсь пойти. Григория Михайловича встретил и спросил, как пересылает масло. Он сказал, что оказией, и обещал мне дать знать, когда будет опять. Я хочу тоже послать.

Боюсь и спросить, как Вы без помощи Татьяны Борисовны! Очень сердечный привет Тане. А ведь мальчикам теперь придется задуматься над жизнью. Пока не поздно.

Твой НА.

От Натальи Николаевны[1010] очень хорошее письмо.

1 мая 1955 г. Москва

Мой милый, мой дорогой Гогушка, надеюсь, что это письмо не опоздает ко дню твоего пятидесятилетия[1011]. Уверен, что ты этот день проведешь неизмеримо лучше, чем его провел я. За подсчетами выработки кубометров вынутой земли (ибо я был тогда техучетчик)[1012]. Что же пожелать тебе от нас? Ведь желать-то нужно так много, и все ли осуществимо, что так хочется пожелать тебе! Всё же начну с твоей Тани — быть здоровой, не нужно прибавлять и заботливой и ласковой, этим она богата. Мне кажется, что она разделяет как лучший друг и все твои духовные интересы. Второе — мальчики. Как мне грустно, что, вскрывая твои письма, у меня всякий раз сжимается сердце при мысли, что снова они огорчали тебя и твою Таню. Я им столько раз хотел внушить такие простые, понятные мысли, но «отложил пустое попеченье»[1013]. 1) Жизнь нужно строить, нужно готовить себя к ней. 2) Семья их в таком положении, что нужно проявлять особую заботу об отце и матери, и прежде всего не только не огорчать их, а радовать. И вот к твоему юбилею — пусть прозреют ваши все же милые и полюбившиеся мне мальчики, прозреют и увидят жизнь, увидят вас. И еще пожелание, чтобы ты сам сохранил ту способность, которая всегда так радовала меня в твоих письмах: умение благодарить судьбу за то, что тебе было хорошего даровано жизнью.

Обнимаю и крепко целую тебя, мой милый мальчик с рыжим хохолком.

Получил ли ты главы, посланные бандеролью? или только с оказией. Мы, конечно, без масла не остались, а Софья Александровна была только рада хоть пустяк, что-нибудь сделать для вас.

Живу я «торжественно и трудно»[1014], живу с интересом и работаю с интересом, только плохо, что много всего, не люблю торопиться. О твоем совете что-нибудь опубликовать из воспоминаний — задумался.

Привет всем вам. Всего душевно светлого.

Твой НА.

12 мая 1955 г. Москва

Дорогой Гогус, только что получил твое письмо с описанием твоего юбилея. Туся мне писала о посылочке. Она чудесный человек, она и ее мать очень хорошо ко мне относятся, с большой заботой. Татьяна Борисовна очень любила Тусю. А Иван Михайлович называл ее шутя «мудрой». Адрес ее: Л-д. 5. Измайловский проспект д. 7 кв. 3, адрес Николая Николаевича[1015] — М-ва, Неглинная д. № 10 кв. 4.