Николай Грозный. Блеск и величие дворянской России

ГЛАВА 25. РОССИЯ НА ПОДЪЕМЕ

Николай I на строительных работах.

Художник М. А. Зичи.

Многообразие дел, которыми приходилось заниматься Николаю Павловичу, и зачастую одновременно, просто поражает. Систему образования он кардинально реформировал. До сих пор ее основу составляли «классические» гимназии, делавшие упор на гуманитарные дисциплины – как считалось, для воспитания «просвещенного» дворянства и чиновничества. Но царь сам тяготел к точным наукам, отлично осознавал, что стране нужны технические специалисты. В 1839 г. он повелел организовывать в гимназиях «реальные» классы для «преподавания технических наук». А в 1840 г. по всей стране стали создаваться училища двух типов, уездные (4 года обучения) и реальные (7 лет). По направленности они разделялись на технические, коммерческие и агрономические.

Открывались и новые высшие учебные заведения: Морская и Артиллерийская военные академии, Строительное училище в Петербурге, Константиновский межевой институт в Москве, Ветеринарная школа в Дерпте. Царь учредил также несколько женских институтов, создал Комитет о женском образовании и Главный совет женских учебных заведений. Николай организовал особые казенные училища даже для евреев, они действовали наряду с частными и раввинскими школами. Но гораздо больше царь сделал для своего народа, он впервые озаботился массовым образованием для крестьян. Для них было устроены сельские школы, их открыли более 2,5 тыс., и обучалось в них 111 тыс. человек.

Но в том же самом 1840 г., когда развернулись тяжелые бои на Кавказе, дипломатические баталии вокруг Османской империи, создавалась сеть реальных училищ, грянуло еще и стихийное бедствие. Неурожай. Особенно пострадали Тульская, Калужская, Рязанская, Калужская губернии. Царь направил туда графа Строганова, предоставив ему чрезвычайные полномочия. Выискивал меры для спасения от голода, денежные ресурсы – а их требовалось много, средств не хватало [94]. И все же удалось нормализовать положение, не допустить катастрофы.

Николай Павлович не оставил и замыслов об освобождении крепостных. Внедрял частные меры вроде запрета приобретать крестьян для безземельных дворян. Вместе с Киселевым он разработал указ об «обязанных крестьянах» – помещик мог отпустить крепостного на волю, заключив с ним договор, что тот, уже лично свободный, будет платить определенный оброк. Получалось, что дворяне не остаются в накладе, многие из них давно уже отпускали крепостных «на оброк». Поэтому государь был уверен в успехе. 30 марта 1842 г. он сказал супруге: «Благослови меня, жена! Я стою перед самым значительным шагом своего царствования. Сейчас я предложу в Государственном совете план, представляющий собой первый шаг к освобождению крестьян» [102].

Проект был принят, 2 апреля Николай подписал указ. Но… исполнение-то предполагалось добровольное! Хотя сам царь пропагандировал подобный механизм, на встречах с дворянскими делегациями призывал использовать его. Не тут-то было. Зачем помещикам было внедрять какие-то новшества, да еще и возиться с договорами? Не откликнулся почти никто, как и на следующий указ от 12 июня 1844 г., о праве освобождать дворовых крепостных без земли. Дело, казавшееся Николаю Павловичу таким перспективным, завязло в дворянской среде.

Куда более успешно Николай I решил другие проблемы, доставшиеся ему от предшественников. Одной из них была совершенно расстроенная финансовая система. Еще его бабушка Екатерина II наряду с металлическими деньгами ввела бумажные ассигнации. Их можно было обменять на «ходячую монету». Но… только на медную. Потому что золота и серебра в казне постоянно не хватало. Государственные расходы компенсировали увеличением чеканки медных денег и новыми выпусками ассигнаций. В России возникли две валюты. Конвертируемая – серебряный рубль, и внутренняя – ассигнации и привязанные к ним медные копейки.

И постепенно курс внутренней валюты снижался. В 1815 г. рубль ассигнациями или медью котировался в 5 раз дешевле серебряного. Часть ассигнаций стали изымать из обращения. Но их курс колебался и оставался низким. Заслугу финансовой реформы обычно приписывают министру финансов Канкрину. Факты говорят другое. Его министерство плыло по инерции, пока за дело в 1839 г. не взялся сам царь. На заседании Государственного совета он пояснил, что в начале правления слепо полагался на мнения специалистов в финансовой области и следовал им. Но за годы царствования «стыдно было бы доверяться на слово и не приобрести самому каких-нибудь практических познаний».