Николай и Александра

8/21 марта во дворец снова приехал генерал Корнилов, на этот раз чтобы объявить Александре Федоровне, что она находится под арестом. Однако, объяснил генерал, целью лишения свободы является обеспечение безопасности семьи и защита ее от революционной солдатни. Ее супруг, продолжал он, арестован в Могилеве и будет препровожден в Царское Село на следующий день. По словам Корнилова, как только это позволит состояние здоровья детей, Временное правительство отправит всю семью государя в порт Романов (нынешний Мурманск), где ее будет ждать английский крейсер, который доставит ее в Великобританию. Услышав утешительные слова генерала, императрица потеряла самообладание. Когда, спустя полчаса, вернулся адъютант, он увидел, что государыня и Лавр Георгиевич сидят рядом за столиком, и по щекам Александры Федоровны льются слезы. Прощаясь, она протянула генералу обе руки.

Перейдя в приемную императора, Корнилов обратился к собравшимся там офицерам конвоя и свитским и сообщил, что бывший царь и императрица арестованы и что все они свободны от выполнения своих обязанностей, поскольку их сменят другие части. Генерал добавил, что лица которые не хотят разделить с низложенными монархами заключение, должны оставить дворец. Вырубова писала: "Все слуги лично Государыни, так называемая половина Ее Величества, все до одного человека, начиная с камердинеров и кончая низшими служащими, остались. У Государя же, кроме верного камердинера Чемодурова, все почти бежали". При виде их бегства Корнилов не скрывая презрения, проронил: "Холопы!" Генерал уведомил графа Бенкендорфа, что все двери во дворце, кроме двери на кухню и главного входа, будут опечатаны. Дворцовым комендантом был назначен штаб-ротмистр Коцебу, распоряжения которого надлежало выполнять всем обитателям дворца.

В два часа дня солдаты Сводного полка были сняты с постов. "На новых стражей было жутко смотреть, - писал впоследствии Бенкендорф. Неряшливые, крикливые, они ссорились со всеми. Офицеры их боялись, им с трудом удавалось помешать своим подчиненным расхаживать по дворцу и заглядывать в каждую комнату... Они часто ругались с дворцовыми служащими, осуждая их за то, что те носят ливреи и оказывают знаки внимания членам царской семьи".

После того, как Корнилов ушел, государыня послала за Жильяром. "Император приезжает завтра, надо предупредить Алексея, надо все ему сказать... Не сделаете ли Вы это? Я пойду поговорить с дочерьми", сказала императрица", - вспоминает швейцарец. Татьяна и Анастасия Николаевны, в результате вторичной инфекции, утратили слух и поняли, что произошло, лишь после того, как о случившемся сестры написали им на клочке бумаги.

Жильяр продолжает: "Я пошел к Алексею Николаевичу и сказал ему, что Государь возвращается завтра из Могилева и больше туда не вернется.

- Почему?

- Потому, что ваш отец больше не хочет быть Верховным Главнокомандующим.

Это известие сильно его огорчило, так как он очень любил ездить в Ставку. Через несколько времени я добавил:

- Знаете, Алексей Николаевич, ваш отец не хочет быть больше Императором.

Он удивленно посмотрел на меня, стараясь прочесть на моем лице, что произошло.

- Зачем? Почему?

- Потому что он очень устал и перенес много тяжелого за последнее время.

- Ах, да! Мама мне сказала, что, когда он хотел ехать сюда, его поезд задержали. Но папа потом опять будет Императором?

Я объяснил ему тогда, что Государь отрекся от престола в пользу Великого Князя Михаила Александровича, который, в свою очередь, уклонился.

- Но тогда кто же будет Императором?

- Я не знаю, пока никто!..

Ни слова о себе, ни намека на свои права Наследника. Он сильно покраснел и был взволнован. После нескольких минут молчания он сказал:

- Если нет больше Царя, кто же будет править Россией?

Я объяснил ему, что образовалось Временное правительство...

В 4 часа двери запираются. Мы в заключении! Сводно-гвардейский полк заменен одним из полков царскосельского гарнизона, и солдаты стоят на часах уже не для того, чтобы нас охранять, а с тем, чтобы нас караулить".

В ту ночь, первую ночь заключения царской семьи, над городком ярко светила луна. Из парка доносились винтовочные выстрелы: это новая охрана стреляла в ручных козочек цесаревича. На дворцовой половине, занимаемой царской семьей, было тихо, но из отдаленных частей дворца слышался хохот, обрывки песен и пьяные выкрики.